Любовь и честь

Спир Флора

– Любой сочтет великой честью быть с вами в родстве, леди Джоанна, – с чувством произнес Элан, чуть не лишив ее самообладания. Многозначительный намек, может быть, неясный его спутникам, но вполне понятный ей – имел в виду отнюдь не братское родство.

– Рога звучат, – предупредил Пирс. В его глазах, устремленных на Джоанну, затаилась симпатия. – Элан, давай присоединимся к охоте. Криспин, ты берешь свою леди с собой?

– Да, через минуту. – Криспин положил руку на поводья лошади Джоанны. – Вы поезжайте, а я хочу поговорить с моей леди наедине.

Когда друзья исчезли за деревьями, Криспин подъехал вплотную к Джоанне, не отпуская поводьев ее лошади.

– Я рад, что они оба понравились

тебе, – сказал он. – Я доволен тем, какая ты милая и простая, и надеюсь, со временем мы станем друг другу ближе и роднее.

– Молюсь Всевышнему, чтобы все так и произошло, – пылко откликнулась Джоанна. – Я буду любить вас и только вас, милорд.

– Если вы не возражаете, я вас снова поцелую, – сказал Криспин. – Боюсь вас обидеть, но я хочу, чтобы вы испытали ласки настоящего мужчины. По-моему, следует начать постепенно; а я сомневаюсь, что вас когда-нибудь целовали до сегодняшнего дня.

– Это правда, милорд. Меня хорошо охраняли. – В надежде стереть в памяти образ прелестного лица Элана, возникший перед ее мысленным взором, она поглядела на красиво очерченный, чувственный рот Криспина. – Я всей душой жажду вашего поцелуя. Если хотите, можете обнять меня.

Он не мог не почувствовать, как сильно она дрожит. Ей казалось, что она сейчас свалится с лошади, так сотрясалась ее хрупкая фигура. Его сильные руки стали ей надежной опорой. Они крепко удерживали ее в седле. Снова его ласковые губы коснулись ее губ, не возбудив страстных желаний, а, напротив, дав ей забвение и покой. И еще благословенное ощущение, что он позаботится о ней и удержит от безумных порывов страсти к Элану. На Криспина она могла положиться. Его рот крепче прижался к ее губам, и под этим нежным давлением они приоткрылись. Дыхание его было чистым и теплым.

Когда они поцеловались, Джоанна подняла руку и коснулась его лица, ощущая разницу между гладкостью чуть выдающихся скул и шершавостью подбородка, покрытого золотистой щетинкой. Она обвела пальцем его губы, но, уловив, как у него перехватило дыхание, убрала руку.

– Простите. Это было слишком смело с моей стороны, но мне захотелось коснуться вас, – призналась она.

– Вы так невинны, дражайшая моя леди, я – счастлив. Надеюсь, что вы тоже.

– О да, милорд! Теперь я знаю, что отец выбрал мне самого лучшего и самого достойного из всех мужчин. Я буду гордиться тем, что я ваша жена.

– Слишком большая гордость греховна, – предостерег он, – но, по-моему, я понимаю, что вы хотите этим сказать, и благодарю вас. А теперь, думаю, нам пора ехать и присоединиться к остальным, иначе ваш подозрительный отец решит, что я так и не дождался брачной ночи.

Джоанна последовала за ним, твердо убежденная, что после такого нежного обхождения она не сможет думать ни о каком другом мужчине. В течение всей охоты она держалась около Криспина. Она была благодарна ему, когда он увел ее от убитого зверя, где Бэрд гордо стоял со своим длинным охотничьим ножом в запятнанной кровью одежде. Он красовался перед сидевшим на коне бароном Рэдалфом, выкрикивавшим ему свои неумеренные похвалы. На обратном пути Криспин ехал рядом с Джоанной так, что за его высокой фигурой и могучим конем она не могла видеть туши убитых животных, которых на особых палках несли в замок, чтобы разделать и приготовить кушанья к завтрашнему пиру.

С особым чувством умиротворения она сидела бок о бок с Криспином за легкой вечерней трапезой из холодного мяса, хлеба и сыра. И он снова отклонял требования ее отца остаться в Хафстоне и забыть о предполагаемом путешествии. Она почти не вслушивалась в слова отца; правая рука ее была продета под локоть Криспина, его ладонь накрывала ее пальцы. Ей начинало нравиться теплое прикосновение его стана к ее нежному телу.

Не

обращая внимания на игры и танцы, которые молодые гости затеяли на открытом пространстве, окаймленном пиршественными столами, и даже на песни о любви и странствиях в исполнении знаменитого менестреля, нанятого Роэз, Джоанна оставалась все время с Криспином. Она изучала черты его лица во время его разговоров с отцом Эмброузом и Рэдалфом. Ее будущий муж был могучего сложения, с развитыми мускулами. Джоанна испугалась, что с возрастом он может стать тучным, но она проследит за тем, чтобы избежать этого, умело отучая его от чрезмерной еды и питья. Так поступала Роэз с отцом, но Джоанне подумалось, что ее заботы о Криспине окажутся успешнее, потому что он был мягче по характеру, чем Рэдалф. Он будет добрее со своей женой. Джоанна сделает Криспина счастливым, она поедет с ним, куда угодно, и будет вести его дом так, как он захочет. Когда он улыбнулся ей и глаза его засияли, она улыбнулась в ответ и на мгновенье прижалась щекой к плечу Криспина, наивно представляя себе, как проведет с ним долгую спокойную жизнь в полном согласии.

Когда с разрешения отца Криспин проводил ее в конце вечера до дверей ее комнаты, она приподняла лицо и нежно ответила на его долгий прощальный поцелуй. И не отшатнулась, когда его рука скользнула по ее плечу вниз и на миг остановилась на ее груди. Она не почувствовала ничего, кроме легкого смущения, которое быстро подавила, напомнив себе, что он имеет на это право. Криспин не злоупотреблял этим правом и ни к чему ее не принуждал. Он всего лишь распахнул перед ней дверь в ее комнату, торопливо прошептав «доброй ночи», и удалился. А девушка осталась в смятении, размышляя о противоположных чувствах, которые вызывали в ней столь разные мужчины, как Элан и Криспин. В полной растерянности долго стояла она, будучи не в состоянии сдвинуться с места, и лишь дрожала, обводя взглядом привычную комнату, пока наконец не нашла в себе силы снять платье и забраться в постель.

ГЛАВА 3

Поздним утром дня, предшествовавшего свадьбе, отец невесты и прочие близкие обсуждали условия брачного контракта. Но эта встреча уже не казалась столь необходимой. Приданое Джоанны и условия наследования владений Рэдалфа будущими детьми ее и Криспина были заранее обговорены тщательно и подробно.

– У меня нет сомнений, что вскоре в Англии начнется междоусобица, – поведал Рэдалф Криспину и отцу Эмброузу. Он пригласил жениха Джоанны и почтенного аббата в свои покои, чтобы беседовать без посторонних. Верный Бэрд остался охранять дверь снаружи, чтобы никто не потревожил господ.

– Мы все знаем, что на войне молодые люди подвергаются большой опасности: могут ранить или убить. Криспин, настаиваю, чтобы в случае твоей безвременной смерти именно я стал бы опекуном твоих малолетних детей и управителем земель от их имени. Я хочу, чтобы это было записано в брачном контракте, то есть имело бы всю силу закона.

– Дядя Эмброуз мой ближайший родственник и всегда с рвением отстаивал мои интересы, – возразил Криспин, тепло поглядев на аббата. – Смею надеяться, что он возьмет на себя опекунство над моими детьми, если произойдет, не дай Бог, несчастье.

– Я не оспариваю права отца Эмброуза исполнять эти святые обязанности, – поспешил сказать Рэдалф, – он однажды с честью выполнил свой долг, придя на помощь тебе в тяжелые времена. Но будем честны друг с другом. Почтенный аббат намного старше меня, и поэтому слишком мала надежда, что он доживет до совершеннолетия твоих детей. Кроме того, отец Эмброуз собирается на несколько лет оставить Англию. Я же доказал, что достойно управляю своими землями и замком и сумею, если понадобится, силой защитить Хафстон. И я всегда буду рядом – в Бэннингфорде.