Любовь и грезы
Шрифт:
Когда они оказались у берега, Джейд сняла атласные туфельки, чтобы ощутить прохладное прикосновение воды. Брайан начал задавать ей новые вопросы, и она без труда описала ему свою жизнь в Ирландии и России, но, заговорив о своей любви к балету и мечте открыть в Америке балетную школу, вдруг замолчала на середине фразы и с ужасом спросила себя, почему рассказывает ему все это. Почему она делится с этим человеком своими самыми сокровенными мыслями? Всего четыре дня назад она мечтала о будущем в объятиях своего мужа, и вот теперь находится на далеком острове с
Она вырвала у Брайана свою руку, прижала ладони к лицу и постаралась дышать глубже.
Брайан не пытался к ней прикоснуться. Они дошли до бухточки, где он был так счастлив с Марни, – и теперь он пустился по сложной, запутанной тропинке своего собственного ада.
Он говорил тихо, так что его слова почти заглушались шумом волн и мелодичными песнями вечерних птиц.
Он закончил свой рассказ, мрачно признавшись:
– Я приехал сюда, чтобы утопиться.
Она резко вскинула голову и посмотрела на него, а он безнадежно добавил:
– Я не рассказывал вам, как потерял Марни и нашего сына. Они переехали в небольшую гостиницу в городе на то время, пока наш особняк на Гудзоне заново отделывался. Однажды вечером в мое отсутствие случился пожар. Они сгорели.
Он содрогнулся, резко втянул воздух и выдохнул, дожидаясь, чтобы утихла резкая боль.
– Я похоронил их вместе с моим сердцем и сказал себе, что жизнь для меня закончена. Я стал ежедневно напиваться, стараясь заглушить невыносимую боль. Я не мог смириться со случившимся и возроптал на Бога. Я готов был отдать свою душу дьяволу и уже был близок к безумию, но вовремя остановился, поняв, что дальше так не может продолжаться. Я решил приехать сюда, где мы были так счастливы, где зародилась жизнь нашего сына, и тут напиться до беспамятства и дать приливу унести меня в океан…
Впервые с начала своего откровенного монолога он посмотрел на нее. Даже сейчас Джейд не могла не признать, что он очень привлекателен, не могла не оценить его доброты и чуткости и сочувствовала его горю.
– А потом я нашел вас. Когда я только заметил вас в воде, то подумал, что вы – Марии. – Он замолчал, затем резко и горько засмеялся. – Такое со мной случалось множество раз, потому что я все время был пьян, а когда человек пьян, дьявол легко играет его воображением. Он являл мне Марни в самых разных образах, но она всегда смеялась, всегда манила и всегда ускользала от меня, когда я протягивал руки и пытался до нее дотронуться. Поняв, что это было видение, я плакал, снова принимался пить, и все повторялось сначала.
Джейд молчала, понимая, что ее слова были бы неуместными. Брайану необходимо было выговориться.
Он покачал головой, презирая себя за собственную слабость, а потом посмотрел на нее горящими глазами:
– Я решил, что вы – манна небесная, дар Бога, искупляющий гибель Марни. Мне казалось, что вы принадлежите мне, что мы предназначены друг другу, что я привезу вас сюда и оставлю тут навсегда – и вы превратитесь для меня в Марни.
Но, находясь рядом с вами, заботясь о вас… – Брайан взял ее руку и пристально
Вы прекрасная женщина, Джейд, но вы – не Марни и не дар от Бога. Я просто оказался рядом в тот момент, когда вы нуждались в моей помощи, – вот и все!
Джейд недоуменно заморгала. Рядом с ней стоял умный, умудренный жизнью, отвечающий за свои поступки и слова человек. Это был мужчина, на которого она могла опереться, если понадобится… и которому могла доверять.
– Оказалось, – продолжил он, – что кто-то может нуждаться во мне так, как когда-то нуждались во мне моя жена и сын. И это чертовски приятно осознавать! Теперь у меня есть стимул жить дальше – если не для вас, то для других людей.
Джейд ничего не сказала. Она была потрясена признанием этого человека, восхищена его самообладанием.
Они стояли рядом в бухте, и в свете серебряного света луны, лившегося сквозь листву мягко покачивающихся пальм, это место казалось почти священным. Прошло немало времени, но оба молчали, погрузившись в собственные мысли. Наконец Брайан проговорил негромко:
– Как я уже сказал вам, вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите, но когда пожелаете уехать, то просто скажите мне – и я доставлю вас на главный остров и помогу уехать в… – Тут он замолчал и с любопытством посмотрел на нее:
– А куда вы поедете?
Джейд неуверенно пожала плечами:
– Наверное, я все-таки поеду в Нью-Йорк. Там у меня счет в банке. Колт хотел позаботиться о том, чтобы мое состояние осталось целиком под моим контролем. Его деньги, вероятно, вернутся его семье – но мне они и не нужны. У его родных достаточно своих проблем, мне лучше не сообщать им, что я осталась жива. Кроме того, когда мы уезжали, здоровье мистера Колтрейна было в таком плохом состоянии, что, боюсь, он не выдержит потрясения, вызванного гибелью Колта.
Помолчав, она спросила, что намерен делать теперь сам Брайан.
Он сардонически усмехнулся:
– Теперь? Вы хотите сказать, после того, как я отказался от идеи самоубийства? – При мысли о собственной слабости он с досадой покачал головой. – Пока побуду здесь. Моими делами в Штатах занимаются компетентные люди. Думаю, мне полезны будут длинные каникулы – и потом, на острове у меня есть все, что мне надо. Я могу плавать на яхте, купаться, ловить рыбу. А если мне станет одиноко, то я навещу друзей на главном острове: их у меня много.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Вы тоже можете задержаться здесь. Наверное, вы уже поняли, что вам можно меня не бояться. Я буду счастлив, если вы разрешите мне заботиться о вас, Джейд!
Джейд решила быть с ним искренней.
– Не знаю, Брайан. Я действительно не знаю, что буду делать.
Он вдруг сжал ее плечи, заставив посмотреть ему в лицо, и веско произнес:
– Останьтесь. Вам не нужно сразу же уезжать. Здесь вам деньги не понадобятся. У меня их достаточно для нас обоих.