Любовь и хоббиты

Иванов Иван

Впервые за последние дни я посмотрел на Ури с благодарностью. Если бы не он, нас могло накрыть тааааким медным тазом, из-под которого только на кладбище. Моя пижама слишком коротка для героя звездного десанта, но что поделаешь… Герой – это не всегда обтягивающий красно-синий комбинезон, доспехи или байкерская бандана. Герой, особенно хоббит, имеет полное право одеваться по обстоятельствам, корчить рожи и, если надо, убегать от врага, сверкая вязаными пятками.

«Ведерный» грохот повторился, мы вскочили, пригнулись, прислушались. Раздался отвратительный скрип, что-то приближалось к бабушкиному двору, и мы поняли, ЧТО.

Я укрепил калитку

граблями и лопатами, хотя, и дураку ясно, против робота надо бы защиту поважнее. Надо подумать, надо подумать… Мелькнула одна мыслишка – пойти на хитрость, подсунуть копу Баламыча, подбить на обмен, чтобы один замечательный знахарь шел за двух бестолковых хоббитов, я знал, что сказать, какие затронуть струны, я был бы счастлив попрощаться со знахарем, но… бабуля вряд ли оценит идею.

– Боббер! – Ури вцепился костлявыми пальцами в мое плечо. – Я придумал план спасения. Сможешь задержать его минут на двадцать?

– Ури, ты сбрендил! – судя по грохоту, второй Девяностый находился настолько близко, что мог принять участие в обмене мнениями. – Какие в свекольный салат двадцать минут?! Мы должны исчезнуть сейчас! Сей час!

– Пятнадцать минут, Боб! Не пожалеешь, обещаю. Вероятность удачного исхода пятьдесят девять и девять сотых процента. Спасибо скажешь! Или я не Урман!

Он был прекрасен, когда говорил, и плевать на пижаму, пусть она горит в Ородруине. Настоящий Ури, как есть, без всяких депрессий по поводу смысла жизни, сопливого нытья, глубокого самокопания до стадии яйцеклетки и вечных математических расчетов на калькуляторе, собранном из сломанных электронных часов и треснувшего пульта от плеера. С таким хоббитом можно смело тырить все, что угодно, даже кольца Сатурна, удирать от роботов и сжигать острова.

К сожалению времени ознакомиться с планом гениального Ури не было, и мне оставалось, глядя в его смелые глаза, проорать:

– Ури-едрить-тебя-в-Мордор-давай-скорей-беги-чтоб-тебя!!!

Он лихо запрыгал к норе; жаль, если герою отрежут ногу…

В калитку треснули так, что забор содрогнулся на все четыре стороны. Сквозь щели в хлипкой дверце, сбитой из тонких дощечек, прорвались всполохи красной мигалки. Я прижался к земле и отполз в сторону; сунул нос в щель под забором и увидел робота во всей красе. Он парил над землей в открытом летающем блюдце. Когда-то, вероятно, до встречи с нами, блюдце имело форму идеального круга, но сейчас выглядело, как бракованный оладушек. Аппарат постоянно набирал и терял высоту, набирал и терял, набирал и терял, мелкие запчасти сыпались и катились по дорожке словно монетки. Картина более-менее прояснялась: Девяностый временно прекратил преследование, чтобы забрать леталку. Исправная, она могла догнать, перегнать и схапать любого чемпиона Базы по скоростному бегу с препятствиями, но в департаменте топливной безопасности исправных вещей не держат. Думаю, роботу ужасно повезло заставить развалюху двигаться.

По борту летающего оладушка наяривали красные мигалки, отчего робот, сидящий в углублении посередине, становился похожим на демона в аду. Девяностый медленно поворачивал голову, сканируя территорию двора и бабушкину нору. Думаю, сканер у него работал также «отменно», как и весь его департамент.

– Хоппит! Считать то тесяти. Кто не стафаться топрофольно, я применять крупый сила. Эйнс…

Честно говоря, я понятия не имел, чем развлекать копа хотя бы в течение пяти минут. Вряд ли он любитель народных хоббитских песен или свежих сплетен об агентах Базы…

– Цвей…

И

тут меня озарило!

– Дрей…

Он ведь точная копия танцора в тележке! Ничего нового, та самая модель, те же тараканы, и поступать с ним надо а н а л о г и ч н о. Я набрался духу, резко распахнул калитку и заорал:

– Смазка! Смазка! Бесплатная смазка для роботов. Акция! Только сегодня бесплатная смазка для роботов! Смазка! Смазка!

– Ви-ер…

С окрестных дворов и ближайших улиц подтянулись братцы-хоббиты, наши всегда идут на шум, тем более, если звучат слова «бесплатно», «акция», «даром» и тому подобные обещания халявы. Счет остановился на цифре четыре, из тарелки вырвался грандиозный букет белых искр, и я едва успел понять, что летающая штуковина падает. Рухнула прямо перед носом. Спасибо предкам, что мне достался нос пипочкой, а не слишком длинный.

– Кте есть фторой хоппит? – Девяностый, как мог, держался в умирающей тарелке, хотя и Федору понятно, ее последний путь был окончен. Я смотрел строго перед собой, на голову робота, прикрепленную к шее изолентой. Боясь пошевелиться, не видел рук противника. Он мог наставить на меня пистолет, выстрелить и парализовать. Я тихо произнес:

– Повторяю. Только сегодня бесплатная смазка для роботов, – а сам прикидывал траекторию прыжка на случай выстрела. Эх, зря я из калитки целиком вышел, подставился! Теперь любой самый крохотный шаг назад будет расцениваться как бегство.

Любопытные хоббиты подступили ближе, а один мохноногий крючок-старичок подобрался к тарелке с противоположной мне стороны и постучал по корпусу молоточком – хотел проверить, не пластмасса ли. Раздался электрический треск, старичок айкнул и отскочил, как молодой. Волосы на нем стояли дыбом.

– Дедушка, вы мешаете проводить акцию! – предупредил я. – Уйдите!

Кто-то сознательный взял смельчака под свою опеку, а робот снова сосредоточился на мне.

– Хоппит Попперрр, претупрештаю, фи телать попитка фзятка! Я есть писать на камера, архифировать и соопщать в тепартамент!

Коп бесил своей стеклянной мордой, за которой не увидишь поднятых бровей, искривленных губ, надутых щек, не увидишь просто потому, что за стеклом помещаются два объектива и дырка, из которой выходит подогретый воздух.

– Хоппит Попперрр, я фас путу фременно парализофать, – объявил он и резко глянул вниз, куда-то в ноги.

Я ждал выстрела, укола и быстрого сна, но охотник бездействовал, и руки его были по-прежнему спрятаны. Пока он разглядывал свой, извините, низ, я шагнул назад.

– Хоппит Попперрр, пешком стоять, пистро! – бросил вдогонку Девяностый и дернулся. Тут я, наконец, понял, что с ним – его заклинило в тарелке: руки и нижнюю часть туловища крепко-накрепко сдавило деформированным корпусом. Прекрасно! Просьба Ури будет не просто выполнена, она будет перевыполнена. Я – хозяин положения.

Дзеньг!

Лицевое стекло превратилось в паутину трещинок, молоток соскользнул и с грохотом стукнулся о корпус тарелки, глухо шлепнулся на искусственный грунт. В толпе хоббитов раздался победный свист крючкообразного дедушки. Девяностый загудел и умолк; мигалки потухли, и тарелка приземлилась навсегда. В традиционном массовом разграблении я участвовать отказался и поспешил запереться во дворе, но и робота терять не хотел. Решил понаблюдать за процессом. Дело у мохноногих спорилось – все-таки любимым делом занимались. Интересовало их навигационное оборудование и прочая электроника с летающей тарелки, а сам охотник никого не привлек.