Шрифт:
Женька Афанасьева стояла и смотрела на сапоги. Сапоги же на нее не смотрели. И не только потому, что у них не было глаз. Такие сапоги таких, как Афанасьева, не видели в упор. Таких дамочек они презирали. Сапоги были невозможные – модные и баснословно дорогие. Женьке, секретарю жилищной конторы, и ее мужу, мелкому инженеру, не по карману. Обувь, сшитая из гладкой нежной кожи и приехавшая в Сибирь из далекой Италии, не для таких, как Афанасьева. Женька это понимала.
Она приходила в обувной магазин, чтобы просто посмотреть на сволочные сапоги, которые никогда не сможет купить и надеть. К ним бы прекрасно подошли кашемировое пальто кремового цвета, платок из золотистого японского шелка и сумочка из кожи крокодила. Афанасьева
Через минуту Женькино наваждение улетучилось, и она вспомнила, что стоит в старенькой искусственной дубленке и недавно приобретенных сапогах, которые ненавидела. Обувь ей по дешевке уступила знакомая. Черные полусапожки из искусственной грубой кожи на микроскопическом каблуке-рюмке с узором в виде крыльев бабочки, выбитым стеклянными стразами. Безвкусица и самый страшный кошмар иконы стиля из телевизора Эвелины Хромченко! Зато цена доступная. Для представителей среднего класса.
Женька посмотрела на часы – нужно было уходить. Олежка должен со школы прийти, а мальчик не любил оставаться дома один. Боялся.
Первоклассник Олег был приемным сыном Афанасьевых. Два года назад супруги его усыновили или, как говорят, взяли из детского дома. Олег заикался, а один глаз мальчика косил. На оформление бумаг у Женьки и ее мужа Михаила ушло полтора года, но другого ребенка – не такого ущербного – они не хотели. Когда увидели Олежку впервые, сразу решили – наш!
После детского дома Женька несколько месяцев занималась с мальчиком по различным, в основном скачанным из интернета методикам. Олег стал меньше заикаться, и глазик чаще возвращался на орбиту. Денег на дорогих специалистов и тем более операцию, которая гарантировала полное выздоровление Олега, у Афанасьевых не было.
Раньше Евгения работала в крупном научном институте бухгалтером, но когда наконец-то стала мамой, гордо уволилась и решила посвятить себя сыну. Но не рассчитала. Михаил один вытянуть семью не смог. Зарплата у Афанасьева была скромная и фиксированная, а дополнительных денежных поступлений извне не намечалось. Супруги погрязли в долгах и кредитах. Когда Женька поняла, что с увольнением поторопилась, оказалось – обратной дороги в институт для нее нет. Тепленькое место уже занято, а найти работу женщине, которой слегка за тридцать, было непросто. В стране грянул кризис, а в городе, где жила семья, – безработица.
Практически каждый день женщина пекла лепешки и варила постные супы. А в мечтах видела, как вонзает зубы в копченый куриный окорочок. Но из курицы семья могла себе позволить разве что спрессованный бульонный кубик. Да и вряд ли в том концентрате было что-то от мяса домашней птицы.
Но однажды Женька его все-таки купила. Окорочок! Получила на почте детское пособие, зашла в магазин и выбрала самый крупный – понажористее. Покупка обошлась практически в половину «детских денег».
Между домом, где жили Афанасьевы, и магазином небольшая рощица. Женька шла по тропинке и бережно несла сумку, где находилось долгожданное угощение. За женщиной увязалась бродячая собака: почуяла запах копченого мяса. Евгения остановилась. Вечерело. Впереди и позади никого, в лесочке только голодная Афанасьева и не менее голодная собака. После секундного замешательства Женька решилась и достала из сумки окорочок, упакованный продавцом в пакет. Даже сквозь полиэтилен от свертка исходил головокружительный аромат. Он заполонил собой все вокруг, стал воздухом на планете. Собака радостно завиляла хвостом, предвкушая пир на весь
Плакала Афанасьева от жалости и жадности. Дома она могла бы отделить мясо от костей и сварить наваристый бульон для супа, которым семья поужинала бы сегодня и пообедала завтра. Но вместо этого Женька давилась на улице холодной курицей, жалея себя и ненавидя. Наконец собака получила долгожданные кости, быстро их сгрызла и убежала. Женщина вытерла губы и пальцы носовым платком. Платок Афанасьева выбросила, его ткань пропиталась запахом только что совершенного злодеяния. Женьке показалось, что она и сама насквозь провоняла копченостями, и когда пришла домой, приняла душ. Потом отправилась колдовать на кухню. На ужин у Афанасьевых были лепешки, замешанные на воде, и тушеный кабачок.
Через пару месяцев подвернулась работа секретаря в ЖЭКе. Зарплата в конторе почти втрое меньше предыдущего заработка Афанасьевой, но выбирать уже не приходилось. Нужно брать, что давали.
Афанасьевы кое-как сводили концы с концами, зато радовали успехи сына. Олег шел на поправку, рос покладистым и послушным ребенком. По вечерам супруги садились на старенький проваленный диван, а Олежка вытягивался перед ними по стойке смирно и заикаясь читал выученные в детском саду стихи. Родители аплодировали и утирали слезы. А потом за круглым обеденным столом они втроем пили чай, шутили и играли в карты.
Собственных детей у Женьки не было. Два аборта по молодости, и в итоге – роковой вердикт врачей.
С Михаилом девушка познакомилась позже. Миша – сосед по даче Женькиных родителей. Сначала просто здоровались, потом хвастались и обменивались урожаем, затем приглашали друг друга в гости. Приятный, воспитанный и застенчивый Михаил понравился и родителям, и Женьке. Девушка записала в его телефонную книжку свой номер, и однажды вечером Миша ей позвонил. Они встретились за пределами огорода, сходили в музей, затем в театр, где от души посмеялись над одним артистом из балетной труппы. Балеруну было на вид лет пятьдесят, его поредевшие волосы на голове окрашены в каштановый цвет, и вдобавок на пожилом лице танцора имелись густые черные усы. Ну какой артист балета с усами?!
Спустя какое-то время Михаил предложил Женьке стать его женой. Дикой страсти между молодыми людьми не случилось. Может, оно и к лучшему, ведь когда утихает буря, остываешь потом долго и болезненно. Вместо этого возникли симпатия и уважительное отношение друг к другу. Этого оказалось достаточно для заключения брака. Жили Афанасьевы хорошо, без резких перепадов в минус или плюс. Ровненько. Но не было у пары детей, а Мишка очень хотел сыночка. И Женька тоже хотела. Через два года совместной жизни супруга призналась, что забеременеть не сможет. Про аборты, правда, умолчала, объяснила только, что бесплодна. Патология какая-то.
Женька у мамы с папой получилась хорошенькая. Русые волосы, стройная фигура, правильные черты лица, большие глаза с длинными ресницами. Такова природная основа. Но если в нее вложить средства, которые направить, к примеру, на отбеливание зубов, стрижку и укладку у крутого парикмахера, качественный макияж, дорогие украшения и модную одежду из бутика, то из симпатичной секретарши вполне могла бы получиться гламурная красотка. Сама Женька в этом была уверена на все сто. Наверное, в прошлой жизни она была дамой из высшего света или даже королевских кровей. Зрело что-то на душе. Протест. Вызов! Афанасьеву в старомодных сапогах и застиранной водолазке постоянно не покидало чувство, что она достойна чего-то большего.