Любовь и корона
Шрифт:
— Надолго? — расстроился Михаил и позволил Анне выскользнуть.
— Я не знаю…
— Разрешите мне написать вам, — умоляющим тоном попросил Репнин. — Обещаю, что не буду докучать вам глупостями!
Его тон, его глаза говорили о многом, и Анна почти сдалась, но, случайно бросив взгляд за окно, увидела проходившего по двору Владимира и вздрогнула, вспомнив его совсем нешуточную угрозу.
— Не терзайте понапрасну бумагу, — сухо ответила Анна ожидавшему ее решения Репнину. — Ответа не будет.
Она
— Миша! Не знал, что ты здесь, — барон протянул Репнину руку, и тот автоматически ответил на крепкое рукопожатие Корфа.
— Вы, кажется, чем-то озабочены? — отечески поинтересовался барон.
— Да, мы тут разговорились с Анной… — невпопад ответил Михаил.
— Это заметно, — кивнул ему Корф-старший.
В ту же минуту в коридор снова вышла Анна, одетая, как и барон, для дороги. Михаил настойчиво стал искать ее взгляда, но Анна казалась ко всему равнодушной.
— Вот и хорошо, Анна, что ты так быстро, нам пора, — кивнул ей барон. — Миша, прости, что не могу дольше уделить тебе внимания. Нас ждет карета.
— Как? Уже? — встрепенулся Репнин.
— Дела, дела, — Корф приподнял цилиндр в знак прощания и вышел, пропуская вперед притихшую Анну.
— Счастливого пути, барон! Сударыня, был счастлив вновь увидеть вас.
Надеюсь, мы встретимся в скором времени.
— Прощайте, поручик, — прошелестела Анна и вышла из дома.
— Кажется, ты очаровала нашего Мишу! — с улыбкой сказал барон Анне, пока они шли к карете. — И, надо признаться, я не удивлен.
— А я представляю себе, как он будет удивлен, узнав, что я крепостная, — Анна, наоборот, казалась серьезной и даже расстроенной.
— Чувства сильнее предрассудков, если, конечно, они — настоящие, — сказал Корф, помогая Анне войти в карету, потом сел сам.
Кучер закрыл за бароном дверцу и прошел к лошадям.
— Н-ну, залетные, понесли! — прикрикнул он на своих любимиц — двух роскошных вороных кобылок.
И карета, покачиваясь, выдвинулась со двора. Михаил проводил ее взглядом и, глубоко вздохнув, отправился искать Владимира. Впрочем, применять для этой цели дедуктивный метод не пришлось — из-за дома с перерывом на заряд слышались пистолетные выстрелы.
Это Владимир, чтобы хоть как-то снять раздражение от разговора с отцом, отправился на задний двор стрелять по бутылкам и методично принялся разносить их выстрел за выстрелом. Там его и застал удрученный расставанием с Анной Репнин.
— Ну что, дурные вести? — невежливо поинтересовался Владимир.
— Александр просил меня быть его секундантом, — глядя прямо в глаза другу,
— Этого следовало ожидать, — саркастически усмехнулся Корф. — Но ты все же пытался отговорить его от дуэли?
— Наследник — такой же упрямый, как ты…
— Так ты согласился быть его секундантом? — прервал его Владимир.
— Он не оставил мне выбора, — после секундной паузы признался Репнин.
— Ты мог сказать ему, что мы друзья…
— Я сказал!
— И что? — усмехнулся Корф. — Он ответил, что долг важнее дружбы?
И ты, конечно, не стал с ним спорить?
— Я не имею права с ним спорить! — в сердцах воскликнул Репнин.
— Верно. Верно, Миша, — с деланным равнодушием кивнул Владимир. — Не твое дело — искать выход.
Я его вызвал — мне и разбираться.
— Но я хочу тебе помочь…
— Ты уже помог, — зло сказал Корф и наставил на Репнина пистолет. — Возвращайся в Зимний. Ты себе уяснил, что для тебя важнее.
— Коли ты решил умереть, то хотя бы это сделай достойно!
— С чего ты взял, — Владимир медленно перевел дуло пистолета в сторону батареи бутылок и выстрелил, — что я решил умирать?
— Слушай, — Репнин вздрогнул от треска разлетевшейся вдребезги бутылки из-под шампанского, — зачем ты все-таки вызвал его на дуэль?
— А не все ли тебе равно?
— Я хочу найти выход из этой ситуации! Стрелять в наследника престола немыслимо!
— И что же? Замереть, не шевелясь, чтобы этому мальчишке было легче продырявить меня?
— Этот мальчишка — наш будущий император! — с раздражением напомнил Михаил.
— Вот удивил! — насмешливо воззвал Владимир. — И что же мне делать? Извиниться? Чтобы до конца своих дней в меня тыкали пальцем:
«Смотрите вон пошел идиот, который вызвал наследника на дуэль!»
— Пусть говорят! Все равно это лучше, чем дуэль. Даже если ты выстрелишь в воздух, тебя все равно вздернут за то, что ты целился в наследника!
— Знаю! Но… Мой отец воевал с Наполеоном. Я — на Кавказе. Я не могу прослыть трусом, Миша! — Корф порывистым движением отбросил пистолет в сторону и схватился руками за голову.
— Тогда подумай об отце. Что с ним будет, если ты погибнешь?
— Переживет, — глухо ответил Владимир. — К тому же у него останется его разлюбезная Анна, с которой наверняка ему не будет скучно. А вот если я обесчещу его имя, он сам меня застрелит. И правильно сделает. Так что куда ни кинь — все одно пропадать!
— Владимир! Ты звал меня? — к друзьям легкой походкой приближался только что приехавший счастливый Андрей Долгорукий.
Все ночь он провел на балу рядом с Наташей, к которой испытывал чувство глубокое и благородное. Они условились встретиться и сегодня, но письмо, переданное от Корфа, заставило его немного изменить свой планы.