Любовь и лёд
Шрифт:
"Добавит тройные во второй половине программы?!" - размышлял я.
Но тогда у неё будет три четверных.
"Помнишь… я говорил тебе, сосредоточиться на доработке программы, не отвлекаясь на прыжки", - сказал, сам себе мысленно, - выглядишь зажато… Вот эта часть в твоём катании показывает момент, когда я стал твоим тренером. Похоже тебе это не очень понравилось… об этом свидетельствует твоё напряжённое выражение лица. Сейчас, ты должна исполнить тройной… четверной Сальхов?!
– воскликнул мысленно, - не совсем удачное приземление. Теперь вращение"…
Она
Теперь… Анна познала, что такое любовь. Начинается вторая половина, а она уже выглядит уставшей, это заставляет меня волноваться.
"Анюта… катайся, словно сейчас, ты самый прекрасный человек на льду", - это было моё мысленное напутствие ей.
Тройной Аксель, самый сложный из прыжков. Чистое приземление. Отлично! Дальше тройной флип, - перечислял в уме прыжковые элементы, по ходу катания моей ученицы.
Хотя она не очень хорошо выполняет прыжки, зрители завелись. Это потому что Аня, катается в такт музыке. Именно поэтому от неё и нельзя отвести взгляд.
Снова четверной и… у неё почти получилось. "Господи, я волнуюсь за неё больше, чем когда-либо за себя самого выступая на соревнованиях".
Заключительный прыжок и о ужас, Аню слегка повело при приземлении, и она со всей силы приложилась лицом о ограждение катка.
"Только бы она себе ничего не сломала, - взмолился я в панике, - Я же говорил тебе, чтобы ты сделала последний прыжок тройным, - вздохнул я расстроенно.
"Хм, - произнёс с улыбкой, - она возражает и совершенно не слушает своего тренера. Вот в этом и есть вся Шерман".
– О, нет, прошептал я одними губами, - она держалась до последнего, но теперь у неё носом пошла кровь".
Так… где салфетки — салфетки, а ещё лёд. Кто-то из тренеров стоящих рядом протянул мне пакетик со льдом.
Да-а… будь я Яковом, уже отчитал бы её, но я сам тоже так делал, поэтому не имею права отчитывать Аню. Она, как раз повернулась в мою сторону. Я для вида изобразил разочарование, а потом раскинул руки в стороны готовый в любую секунду обнять свою ученицу. Аня, растроганная моим поведением, рванула ко мне с криком:
– Виктор!
Приобнял её, но тут же резко отстранил, внимательно осматривая лицо. Заметив, вновь начавшую течь кровь, быстро скрутил два жгута из салфеток и вставил ей в нос. Сверху приложил пакетик со льдом для верности.
– Анюта, ты как?
– Да… всё хорошо. Просто меня занесло немного. Не из-за чего переживать.
– Ну… поверю на слово, но если почувствуешь, что что-то не так, сразу говори, поняла?
– Да… тренер, - ответила улыбаясь.
Вот объявили результаты моей ученицы:
– Оценка Анны Шерман за произвольную программу: " Сто шестьдесят пять целых и двадцать сотых балла". Её общий балл за обе программы: "двести пятьдесят девять целых и пятьдесят шесть сотых. Она выходит на первое
В порыве радости, сгрёб Анюту в объятья, приговаривая:
– Удивительно, что ты получила такую оценку после своих прыжков. Спасибо… ты доказала мне, что можешь получить много балов за технику. Но ты… можешь получить ещё больше, так что не расстраивайся, Анюта.
Она согласно кивала в ответ, при этом счастливо улыбаясь.
Отборочные межрегиональные соревнования в Хэмпшире закончились сокрушительной победой моей ученицы, чему я был неимоверно рад.
глава 19
Анна
Вернувшись в отель для спортсменов, после проката своей короткой программы, поужинав, сразу легла спать. В середине ночи мне начала сниться всякая ерунда и я внезапно проснулась. Меня знобило. Видимо, это нервное напряжение сказалось перед завтрашней произвольной. Ведь мне бросила вызов та, кто обошла меня в прошлый раз на национальных.
Собралась было уже накинуть на себя свою спортивную термокуртку и спать в ней, но решила, что лучший вариант, это взять в шкафу дополнительное одеяло. Только вот засада, в темноте я ничего не смогу найти, а зажечь ночник не могу. Выключатель от него находиться со стороны кровати моего тренера.
И что же мне делать. Меня так трясёт, что аж зубы стучат, но будить спящего человека ради такой мелочи, как одеяло, совесть не позволяет.
Но, если я не согреюсь не смогу уснуть. И к завтрашнему дню буду совершенно разбитой. В таком состоянии я вряд ли смогу победить свою соперницу - Дороти Холт.
Ладно, была не была…
– Виктор, ты спишь?
– А если скажу, что сплю?
– ответил вопросом на вопрос.
– Ты же отозвался, значит не спал. Или… - в панике подскочила на кровати, - я тебя разбудила? Прости…
– Не нужно извиняться, - ответил, прерывая меня на полуфразе, - я не спал, так что всё нормально.
– Тогда… хорошо, - облегчённо вздохнув, ответила я, - просто… Я всё никак не могу согреться. Тут нет в шкафу ещё одеяла?
Он, резво подорвался со своей кровати и включив ночник, присел на мою кровать.
– Виктор… Ты чего?
– Лежи смирно, - ответил, касаясь губами моего лба.
– Я здорова, просто, это нервы и меня бьёт озноб.
– Понятно, - ответил, поднимаясь с края кровати и подтыкая моё одеяло со всех сторон, образуя конвертик. Закончив, направился к шкафу.
– Ань, второго одеяла в шкафу не обнаружено, - проинформировал, - так что поделюсь своим, а ты… уж будь так милосердна, приюти бездомного на своей половине, - произнёс полушутя.
Сдёрнув одеяло со своей кровати, накинул его поверх моего, а свободной частью накрылся сам, пристроившись с краешка на моей кровати. Почувствовав тепло человеческого тела, инстинктивно придвинулась ближе, пристроив свои холодные ладошки на груди Виктора. Он, вздрогнул и заключил мои ладошки в свои, пытаясь их согреть. Вскоре я уснула, пригревшись у тёплого бока своего тренера.