Любовь и ненависть Астрала

Камински Аделина

– Страшно?
– наседал он. Подняла на него глаза буквально на мгновение и тут же опустила.

– Но все-таки на Землю ты возвращаться не хочешь. Придется выбирать. Либо отчисление, либо твоя жизнь в «Астрале» превращается в кошмар.

– В каком смысле?
– осмелилась я на вопрос.

– Я тебе скажу, в каком.

Глизелианин присел передо мной на корточки близко-близко, металлические пальцы коснулись моего подбородка и приподняли его так, что голубые глаза с черными склярами смотрели прямо в мои - карие и огромные, как у загнанной лани. Я была уверена, что создаю

именно такое впечатление. Еще и слезы проступили от страха, стыда и несправедливости.

Совсем недавно я жаждала, чтобы расстояние между нами настолько сократилось, но не при таких обстоятельствах. Теперь мечтала лишь о том, чтобы отодвинуться подальше.

– Ты станешь моей девочкой на побегушках, - даже эти слова из его уст звучали ужасно соблазнительно. Только не их смысл.
– Когда и куда бы я ни позвал - прибежишь, как собачка на свист, и сделаешь все, о чем я попрошу. Нет, не так, - усмехнувшись, мотнул он головой.
– Сделаешь все, что я прикажу. В противном случае видео с твоим списыванием попадет в ректорат. Такие у меня условия.

– Почему?
– выдавила я. Попыталась снова отвести взгляд, но Гурен сжал мой подбородок крепче.
– Это все из-за. сока?

– Из-за того, что ты, землянка, перебежала мне дорогу. А я никому и никогда не позволяю этого делать. Ни на Глизе, ни где бы то ни было еще.

– Но ты же помог остановить вора на космодроме.
– ухватилась я за единственное светлое воспоминание, как утопающий за соломинку.
– И вернул мне сумку.

– Вы слишком шумели. Остановил цирк, который мешал мне сосредоточиться. Советую никогда не гадать о намерениях людей, о которых ничего не знаешь.

Дыхание его было теплым, а взгляд - способным заморозить душу. Неизвестно, какие глаза ему были даны природой, но не сомневалась, что они не сильно уступали протезам в искусственности.

– Ответишь после выходного, - «смилостивился» глизелианин.
– И если посчитаешь, что образование и деньги важнее гордости, то подойдешь и скажешь мне об этом.

Он поднялся, бросил на меня последний ледяной взгляд, развернулся и отправился в аудиторию, а я... а я почти растеклась по полу, прижав к груди оба планшета. «Не связывайся с глизелианами». Спасибо за совет, мама. Жаль, что я его не послушала.

Вернувшись в аудиторию, выудила планшет с заданиями из-под формы. Пожалуй, этот зачет был самым трудным в моей жизни. Самым постыдным, и, честно говоря, лучше бы я не списывала.

– Получилось?
– пихнул меня Джис в плечо.

– Да, - тихо ответила я, а собственный голос эхом отдался в голове.

Весь последующий день, оборачиваясь к Гурену, я встречалась с ним взглядом. Раньше только порадовалась бы, что красавец начал обращать на меня внимание, но теперь-то я знала, с чем это внимание было связано. Даже если он сидел в окружении земляков и с увлечением что-то с ними обсуждал, даже если студентки-вертихвостки крутили перед ним юбками, он все равно отвлекался на то, чтобы заглянуть в мое лицо и прочитать в нем целую гамму эмоций от восхищения до отвращения, пусть эти эмоции и были противоположны. Прежде никогда не замечала противоречий в своих чувствах. Мое мнение о каждом

было либо однозначно положительным, либо однозначно негативным. Джис и Эдо - хорошие товарищи, Карэт - приставучий извращенец, а Гурен... я не знала, к какой категории его отнести. Плохого впечатления он не создавал, но поступки его говорили об ином, и я терялась.

К концу учебного дня все еще не знала, какое решение мне принять.

После занятий Джис уговорил нас с Эдо сходить в кафе вместо того, чтобы готовить ужин, и это было кстати. Никакого желания стоять у плиты в тот вечер у меня не было. Хотелось забиться в какой-нибудь уголок и поразмышлять в тишине обо всем, что навалилось. Я даже не решилась сообщить соседям о том, что произошло. Желания приглашать их расхлебывать кашу, которую сама заварила, не было никакого.

Расставаться с ними не хотелось - факт. Пусть мы не так много времени провели вместе, но я была вполне счастлива, что впереди у нас еще три года, чтобы узнать друг друга лучше и сдружиться по-настоящему.

На полпути я ненадолго вынырнула из океана своих мыслей, потому что внимание мое привлекло странное поведение Эдо. То шею почешет, то затылок, то прокашляется, и снова по кругу. Я уже хотела было спросить, в чем дело, но парень резко остановился.

– Идите без меня, - тихо сказал он.
– Я кое-что заб...ыл...
– открыл рот, закрыл. Снова открыл, - .в акаде.мии.

Не дождавшись ответа, каптейнианин развернулся и быстрым шагом начал удаляться от нас. Мы с Джисом переглянулись.

– Заболел, что ли?
– озвучил галограмер свою догадку.
– Давай купим ему что-нибудь от горла по пути. А то он и вчера похрипывал.

– Ты прямо как мама, - улыбнулась я.

– А я и не против быть самым главным человеком в вашей жизни, - захлопал глазками он.

В кафе я так и не решилась рассказать ему о произошедшем. Не хотелось портить настроение. Да и если рассказывать, то обоим сразу. А еще нас постигла очередная напасть...

– Простите, но ваша карта заблокирована, - сообщила кассирша не благую весть Джису.

– Как это?
– озадачился парень.
– Проверьте еще раз.

– Я проверила уже три раза. Ваша карта заблокирована.

– Черт, - чертыхнулся разноцветный.
– Вот козел. Заблочил мою карту.

– Кто?
– вскинула брови я.
– Глизелианин?

– Да какой, блин, глизелианин? А, не важно.

Я заплачу.

– Урод. Вот урод же.
– сокрушался Джис уже по пути в общежитие.
– Я же на платном учусь. О чем он вообще думал? А, понял. Вот, значит, о чем.

– У тебя проблемы?
– решила уточнить я.

Нет, разумеется, лишение денег - это проблемы. Я бы даже сказала, что для всех нас, ведь пока мы с Эдо не получаем стипендию, продуктами и всем необходимым нас обеспечивает именно проксимианин.

– Сейчас покажу тебе мое душевное состояние, - ответил парень, отворачиваясь со смартом в руках.

Через пару секунд мой смарт запиликал, оповещая о входящем сообщении. Открыла. В диалоговом окне - фотка нахмурившегося Джиса с выпяченной нижней губой. Ситуация хоть и серьезная, но удержаться от смешка я не сумела.