ЛЮБОВЬ И ОРУЖИЕ
Шрифт:
— Но почему они ходят рядом с Урбино, да ещё ночью?
— Откуда мне знать, да и какое мне до этого дело? — ответствовал граф. — Продолжай.
Шут повиновался, но рассказывал уже без всякого вдохновения. Мысли его были заняты топотом многочисленных ног, который всё приближался. Наконец, Пеппе не выдержал.
— Мой господин, — воскликнул он, вновь прервав рассказ. — Они уже совсем рядом.
— Да, да, — безразлично покивал Франческо. — Скорее всего, за следующим поворотом.
— Тогда я умоляю вас, господин граф, сойти с дороги. Я боюсь. Считайте меня трусом, но не нравятся мне люди, которые не спят
— И что же? — граф продолжил путь. — Нам ли бояться каких-то бандитов!
Но Фанфулла и слуги поддержали шута и уговорили-таки Франческо свернуть направо и затаиться на опушке леса. Тень деревьев полностью скрывала их, дорога же, освещённая лунным светом, была видна, как на ладони. К удивлению Франческо, увидели они не мародёров, а боевой отряд из двадцати пехотинцев, в панцирях и морионах, с мечами у бёдер и пиками на плечах. Во главе отряда на крепком коне ехал внушительного вида мужчина, вглядевшись в лицо которого шут чуть слышно выругался. Мулы, тащившие четыре паланкина, делили колонну пехотинцев надвое. Рядом с одним из них гарцевал стройный, элегантно одетый всадник, вид которого заставил Пеппе выругаться вторично. Но ещё более изумил его толстый монах в чёрной сутане доминиканца, сердито бранивший солдата, который древком пики охаживал мула, не желавшего тащить толстяка с должной скоростью:
— Пусть тебя поджарят на железной решётке, как святого Лоренцо [24] ! Из-за тебя я сломаю себе шею. Подожди, доберёмся до Роккалеоне, там я заставлю вашего командира повесить тебя за твои проделки.
Но его мучитель лишь рассмеялся в ответ и так наподдал мулу, что животное, взбрыкнув, едва не сбросило доминиканца на землю. Тот испуганно вскрикнул и вновь обрушил поток угроз на голову солдата. С тем они и проследовали мимо.
— Могу поклясться, что этого монаха я уже видел, — подал голос Фанфулла.
24
Святой Лоренцо — дьякон римской церкви, казнённый после жестоких пыток в 258 г.
— Вы совершенно правы. Это же фра Доминико, толстое исчадие ада. Это он ходил с вами в монастырь Аскуаспарте за мазью и бинтом для его светлости.
— Куда направилась эта компания и кто они? — спросил Франческо, повернувшись к шуту, когда они вновь выехали на дорогу.
— Спросите меня, где держит дьявол свои приманки, и я найду, что ответить. Но даже представить себе не могу, каким ветром занесло сюда фра Доминико. Кстати, он не единственный мой знакомец. Впереди ехал Эрколе Фортемани, известный хвастун, которого, сколько я его знаю, всегда видел только в лохмотьях. А рядом с паланкином — Ромео Гонзага. Ночью он и носа не высунет за дверь, если только у него не назначено свидание. Что-то странное творится в Урбино…
— А паланкины? — не унимался Франческо. — Что ты можешь сказать о них?
— Только одно: если б не они, не было бы и Гонзаги. В паланкинах женщины.
— Похоже, шут, даже твоя мудрость не может нам помочь. Но ты слышал слова монаха о том, что направляются они в Роккалеоне.
— Да, — кивнул шут. — И это означает, что, прибыв в Урбино, мы всё узнаем.
Едва рано утром
— Господин капитан, что за отряд проследовал вчера вечером в Роккалеоне?
Капитан уставился на него.
— Понятия не имею. Наверное, шли они не из Урбино.
— Так-то вы несёте службу, — поджал губы Пеппе. — Говорю вам, что прошлой ночью по дороге из Урбино прошли двадцать солдат, которые направлялись в Роккалеоне.
— В Роккалеоне? — капитан оживился. — Да это же замок монны Валентины.
— Истинно так, господин капитан. Так кто эти люди и почему они путешествуют по ночам?
— Откуда вам известно, что шли они из Урбино? — в свою очередь полюбопытствовал капитан.
— Потому что возглавлял их Эрколе Фортемани, посередине ехал Ромео Гонзага, а замыкал колонну фра Доминико, исповедник мадонны. Все они из Урбино.
Кровь бросилась в лицо офицера.
— А были ли среди них женщины?
— Я не видел ни одной, — повышенный интерес капитана заставил Пеппе вспомнить об осторожности.
— Мы видели четыре паланкина, — вмешался Франческо, куда более простодушный и доверчивый, чем Пеппе.
Слишком поздно шут бросил на него сердитый взгляд, как бы предупреждая о том, что лучше бы и помолчать. Капитан громко выругался.
— Это она! И шли они в Роккалеоне? Откуда вам это известно?
— Со слов монаха, которые мы услышали, — с готовностью ответил Франческо.
— Тогда, клянусь Девой Марией, мы до них доберёмся. Эй, вы! — с этим криком он метнулся в караулку и через минуту вернулся с дюжиной стражников.
— Во дворец, — скомандовал он, едва его люди окружили маленький отряд Франческо. — Мессер, вы должны проследовать с нами и рассказать герцогу о том, что видели.
— Вам нет нужды прибегать к силе, — холодно ответствовал Франческо. — В любом случае, я не уехал бы из Урбино, не повидавшись с герцогом Гвидобальдо. Я — граф Акуильский.
Капитан тут же рассыпался в извинениях и загнал стражников обратно в караулку. Сам же вскочил на коня и пристроился к Франческо. По пути во дворец он рассказал ему то, о чём шут уже догадался сам: ночью монна Валентина бежала из Урбино в сопровождении трёх её дам и фра Доминико с Ромео Гонзагой — их тоже не могли разыскать.
Услышанное удивило Франческо, и он набросился на капитана с вопросами. Но тот едва ли мог просветить его и высказал лишь предположение, что бегство девушки обусловлено страстным желанием избежать свадьбы с герцогом Баббьяно. Гвидобальдо, добавил он, удручён случившимся и намерен вернуть Валентину в Урбино до того, как весть о её неразумном поведении достигнет ушей Джан-Марии. Потому капитан и спешил передать герцогу новости, услышанные от Франческо и шута.
Пеппе ехал ко дворцу мрачный, печальный. Если б не его проклятое любопытство, если б граф вовремя понял его предупреждающий взгляд и не раскрывал рта, для госпожи всё бы обошлось. А так получается, что он, готовый ради Валентины пойти на смерть, сам же выдал её убежище. А тут ещё он услышал смех Франческо и ещё более разозлился. Но Франческо подумал лишь о том, сколь смела эта совсем ещё юная девушка.