Любовь и пепел
Шрифт:
Почти четыре года мы с Эрнестом были вместе — безнравственно в каком-то смысле, но в то же время чисто и честно, просто потому, что мы этого хотели. Теперь будут страховые полисы, изменения в завещаниях и липкие узы брака. Но дело было сделано. Мне оставалось только смотреть в будущее, пить шампанское, как положено хорошей девочке, и быть отчаянно, головокружительно веселой.
Потом мы поехали на восток в новеньком «бьюике» Эрнеста, который на этот раз был не черным, а «райским зеленым» — так назывался этот цвет. Когда Эрнест сел за руль, он выглядел счастливым и беззаботным, почти невесомым, и, казалось, только наличие у него на пальце блестящего обручального кольца удерживало его на месте
Глава 52
Почти неделю мы добирались из Шайенна в Нью-Йорк, где Эрнест запланировал медовый месяц в «Барклае». По дороге мы говорили о следующей книге, которую он мог бы написать. Ему пришла в голову идея написать о Гольфстриме, со знанием дела и в то же время увлекательно, так же как было с корридой в «Смерти после полудня».
— И еще мне бы хотелось написать что-то для мальчиков, — поделился он. — Пока не знаю, что именно, может быть, приключенческую повесть. Что-то, что им было бы интересно прочитать.
— Мальчикам бы это понравилось. Особенно в будущем — это стало бы настоящим наследством.
— Как продвигается твоя работа?
На мгновение я задумалась, не зная, что ему ответить. Он был так занят, что я даже не могла вспомнить, когда в последний раз мы обсуждали мою работу или когда он предлагал почитать страницы.
— Я довольно далеко продвинулась со сборником рассказов. На твой вкус они слишком мрачные, но мне нравятся.
— Я не собираюсь указывать тебе, что писать, просто пытаюсь присмотреть за тобой.
— Понимаю. — Я вглядывалась в скошенные кукурузные поля Небраски, посеребренные инеем. Земля, пустынная и нетронутая, казалась бесконечной. — Но с этой книгой мне как будто приходится всему заново учиться. Последняя разбила мне сердце. Я забыла, как доверять собственным инстинктам.
— Я понимаю. Зайчик. Но не все они разносят тебя на куски. Поверь мне.
Ему было легко говорить. Он был на волне своего успеха. Я с усилием сглотнула и сказала:
— Мне просто нужно собраться с духом, написать эту проклятую книгу. Рискнуть, как и всегда.
— Может быть, ты должна довериться «Скрибнере», когда будешь готова. Макс бы со всем разобрался, сохранив твой замысел. Я не предлагаю тебе решать прямо сейчас. Просто обдумай это.
Эрнест хотел поддержать меня и по возможности защитить от еще одной неудачи. Но тем не менее я ощутила тень беспокойства.
— А как же твоя идея, что одно и то же издательство не должно публиковать двух писателей из одной семьи?
— Не думаю, что доверю свою жену кому-то еще.
«Барклай» был любимым отелем Эрнеста в Нью-Йорке. Он относился к нашему номеру как к собственной гостиной и часто держал открытой дверь в холл, приглашая всевозможных старых друзей, литераторов, спортивных деятелей и репортеров, желающих взять интервью. Мы еле успевали пополнять запасы нашего бара. А наш телефон звонил непрерывно.
Конечно, я понимала, почему Эрнест пользовался возможностью принять всех прямо сейчас, — жизнь была на его стороне, и о нем говорил весь город. Но я чувствовала себя еще более измотанной и раздраженной, чем в Сан-Валли. Мой муж принадлежал всем, и, похоже, ему это нравилось. Куда делись тишина и уединение?
— Нам обязательно все время быть на виду? — пожаловалась я.
— Думаю, что нет, но не вижу причин, почему все
— Постараюсь, — пообещала я.
Но обстановка давила. Не было ни минуты, чтобы кто-нибудь не врывался в дверь, желая поболтать, выпить, взять интервью, сфотографироваться. Мы никогда не оставались наедине, и иногда я с трудом узнавала ту пару, которой мы стали за такое короткое время.
Единственный, кому я была действительно рада, — это Бамби, который дважды приезжал из школы на выходные, чтобы провести их с нами. Эрнест решил, что ему стоит дать несколько уроков бокса в спортзале Джорджа Брауна на Западной пятьдесят седьмой улице, в месте, которое он любил уже много лет. Они ходили туда в костюмах из плотного серого джерси с полотенцами на шее. Часами боксировали с грушей и тренировали удары ногами. Эрнест считал, что бокс — один из лучших способов оставаться в форме и вывести алкоголь из организма. Бамби, насколько я знала, даже не притрагивался к фляжке и был уже в идеальной физической форме, но вход в это мужское святилище с отцом для него являлся особым обрядом посвящения. Он уже достиг необходимого возраста и имел полное право находиться там.
Но где мое место? Этого я еще не знала. Довольно быстро мне надоело, что меня выставляют в качестве новой жены. Работать в нашем номере было практически невозможно из-за такого количества гостей, и однажды, не зная, как отделаться от нескончаемого потока незнакомцев, я договорилась пообедать с Чарльзом Кольбо из «Колльерс».
— Есть ли шанс, что меня снова куда-нибудь отправят? — спросила я его за креветочным коктейлем в «Русской чайной».
— Есть Бирманская дорога [22] и война в Китае. Но я бы не стал беспокоить тебя из-за этого.
22
В ходе Второй Мировой войны Бирманская дорога являлась основным источником американской помощи блокированному Китаю. — Примеч. пер.
— Китай? — Меня потряхивало, и усидеть в кресле было непросто. — Почему бы и нет?
— Марти, ты, возможно, не в курсе, но ты недавно вышла замуж.
— Вышла замуж не значит умерла, Чарльз. Моя работа по-прежнему имеет для меня значение.
— Верно-верно. Не обижайся. Просто я подумал, что теперь ты не сможешь так свободно путешествовать. Это логичное предположение.
Это и правда было разумное предположение, и все же я чувствовала необходимость воспользоваться шансом, пока еще могла. Я хотела получить что-то для себя, прежде чем меня полностью поглотит карьера и слава Эрнеста.
— Я смогу.
Хотя Китай и Япония десятилетиями боролись за ресурсы, в тысяча девятьсот тридцать седьмом году началась полномасштабная война. Японцы оккупировали почти две трети территории Китайской республики, включая побережье. Единственным способом доставить припасы в страну была Бирманская дорога, протянувшаяся на семьсот семнадцать миль по неровной горной местности и связывающая Куньмин с Лашио, Бирмой и дальше с Рангуном. Британия помогала китайцам с самого начала конфликта и защищала свою колонию, но в последнее время в дело вмешался и Рузвельт. Защита Китая была способом обеспечить Америке важного союзника, после того как Япония присоединилась к странам «оси». Никому не хотелось верить, что Япония может открыто напасть на нас, но было наивно полагать, что такого не произойдет. Бирманская дорога была историей — важной историей — и я хотела стать той, кто ее расскажет.