Любовь и предрассудки
Шрифт:
Они встречались так часто, как только могли, однако Бланш, опасаясь бесплодных надежд и последующих разочарований, очень скупо рассказывала о своей семье и друзьях, как правило, не называя имен – именно поэтому впоследствии, познакомившись с мисс Луизой Грэммхерст, юноша не заподозрил вообще ничего… Однако принимала Бланш почтительные ухаживания Арнольда, как и его страстные признания, с благодарностью и нежностью.
Лишь в тот холодный июньский день, когда девушка узнала о смерти матери, броня ее самообладания рухнула – и она, увидев любимого, кинулась к нему и разрыдалась на его плече. Это было одно из последних свиданий: вскоре отец Бланш, едва дождавшись окончания занятий в пансионе, увез Бланш на континент, в Италию. Арнольд ничего не мог
Во время последней встречи Бланш рыдала и вперемежку со слезами и поцелуями клялась писать едва ли не каждый день и, конечно же, сразу сообщить адрес, куда Арнольд собирался приехать за ней, клялась любить и ждать, когда он увезет ее обратно в Англию, которую девушка считала своим истинным домом.
– И вот с тех пор минуло больше четырех лет, – с горечью завершил свой рассказ Арнольд. – Мисс Луиза, чего только я не передумал за первые месяцы после ее отъезда, ожидая хоть малейшей весточки… Ведь так и не дождался ни строчки. Через год я наконец набрался мужества сказать себе, что Бланш, вероятно, вовсе не так сильно любила меня, как я ее… что она забыла меня, едва ступив на борт корабля, и, уж конечно, выкинула из головы окончательно, оказавшись в совсем иной обстановке, в Италии, под горячим южным солнцем. Что она наверняка давно уже вышла замуж и даже, быть может, родила таких же очаровательных и неверных итальянских детишек… Я делал все, чтобы вычеркнуть ее из своего сердца и из своих воспоминаний. Но безуспешно. Я видел ее черты в каждой хотя бы отдаленно похожей на нее девушке… А четыре месяца назад умер мой отец, – внезапно, почти без перехода, продолжил юноша. – Погиб на охоте. И матушка стала уговаривать меня жениться. Род Бернс должен быть продолжен, сказала она. Что ж, мне, сказать честно, было все равно. Вас назвали подходящей партией, и я был готов сделать все от меня зависящее, чтобы вы не оказались несчастной в браке… – Он вымученно улыбнулся. – Мисс Луиза, вы такая чуткая и умная девушка, я верю, что вы не будете таить на меня зла… Я по-прежнему люблю предавшую нашу любовь Бланш Вернелли… Я не понимаю только одного: почему же она сбежала? Когда я увидел ее здесь, я решил, что мне снова чудится – как всегда… – Ровная речь Арнольда, звучавшая без запинок, когда он рассказывал о событиях четырехлетней давности, стала прерываться. – Я слишком долго уговаривал себя, что все в прошлом. Иначе почему она так и не написала? – Тут голос его сорвался, и юноша умолк, спрятав лицо в руках.
Луиза, вспыхнувшая было, когда поняла, что Арнольд собирался жениться на ней без любви, взяла себя в руки. Сейчас судьба Бланш волновала ее куда больше, она и так уделила подруге слишком мало внимания за прошедшую неделю – и вот что вышло!
– Я и сама не лучше, – с горечью произнесла девушка. – Была слишком занята собой… и вами, да, – зло кивнула она в сторону собеседника. – А нужно было не закрывать глаза на ее странности, а подробно расспросить – уж мне-то она рассказала бы… Но постойте, все равно ничего не понятно: ни поведение ее, ни письма, что она написала и мне, и вам! Из всего этого, зная только, что у вас был с ней роман… – Она дернула плечом и, не позволяя Арнольду, уже открывшему было рот, перебить ее, закончила: – Я бы сделала вывод, что это вы бросили ее, а она решила не очернять вас в моих глазах, считая, что наша свадьба – по любви. Потому и молчала, потому и играла роль незнакомки, назвавшись другим именем… Нет, не перебивайте же меня! – резко воскликнула она. – Она не могла не написать! Я знаю ее всю свою жизнь, это невозможно! Итак… Помолвки между нами быть не может, это ясно. Осталось выяснить, что же произошло на самом деле, и найти ее. И вот в этом мы с вами должны помочь друг другу.
Арнольд только кивнул и поднес к губам руку бывшей невесты, глядя на девушку с уважением и признательностью.
– Начнем отсюда, не
Большинство гостей уже покинуло Грэммхерст-холл, но старейшие друзья леди Элен и кое-кто из тех, кому предстоял неблизкий обратный путь, все еще оставались в этом гостеприимном доме. Леди Грэммхерст так любила хлопоты и суету, что готова была оставить гостей у себя навсегда.
После ужина, во время выступления на лужайке перед основным флигелем приглашенных музыкантов, Луиза тихонько проскользнула в библиотечную комнату и вопросительно посмотрела на сидящего в кресле с книгой Арнольда.
– Безрезультатно, – покачал он головой. – Никто в гостинице не помнит ни Мэри Вернел, ни Бланш Вернелли. И тем более никто не в состоянии сказать, куда она могла направиться.
– Вы в этом уверены? – Луиза в отчаянии заломила руки. – Никто из гостей не уезжал в тот день, подвезти ее никто не мог. Экипаж она не заказывала, в гостинице ее никто не помнит… Не пешком же она ушла?
– Женщину, в одиночестве бредущую по дороге, кто-нибудь обязательно заметил бы, – сказал Арнольд. За его напускным спокойствием проступала нешуточная тревога, и Луиза даже не смогла его отругать за беспомощность, как собиралась сначала.
– Вы просто не умеете спрашивать, – сказала она. – Рискну предположить, что даже словесное описание давали далекое от действительности.
– Но я же понятия не имею, в чем она могла быть одета! – воскликнул Арнольд и захлопнул книгу. – Я помню только ярко-алое платье, но сомневаюсь, что Бланш отправилась в нем в путь.
Луиза негодующе закатила глаза и топнула ногой:
– А кроме цвета платья, вы ничего о ней не помните? Глаза, волосы, лицо?
– И что мне спрашивать? Видали ли вы девушку с прекрасными глазами, роскошными кудрями и милым лицом? Хозяин гостиницы был весьма любезен и готов был созвать весь персонал, но, когда я спросил, не заметил ли кто «очень красивую грустную девушку», сказал, что вряд ли кто вспомнит ее и нечего отвлекать людей от работы.
Луиза с сожалением покачала головой и сердито произнесла:
– Видимо, придется мне самой браться за поиски. К счастью, у меня есть возможность не обходиться пустыми словами. – Она привычным движением раскрыла медальон у себя на шее и показала Арнольду искусно выполненную миниатюру совсем юной Бланш.
– Но я считал… – запинаясь, произнес вскочивший на ноги Арнольд, – что…
– Не думаете ли вы, что после расторжения помолвки я должна продолжать носить ваш портрет на шее? Я заменила содержимое медальона, вернув туда прежнюю вставку – портрет самого близкого мне человека.
– Нет, я имел в виду, что она достаточно сильно изменилась за последние годы, а портрету этому не менее пяти лет…
– Вы снова говорите ерунду, – жестко сказала Луиза, сама удивляясь тому, что у нее хватает сил так сурово разговаривать с человеком, измученным волнениями не меньше ее самой, – не узнать Бланш мог только тот, кто всеми силами старался этого не делать! А она по-прежнему очень похожа на эту работу кисти Лоуренса. Завтра я сама отправлюсь в гостиницу.
Девушка резко развернулась и поспешила к гостям, оставив Арнольда терзать себя волнениями и размышлениями в одиночестве.
Близился полдень, когда в М-скую гостиницу вошли две молодые леди.
Одна из них брезгливо остановилась на пороге, а вторая решительно направилась к маленькому человечку с густыми бакенбардами.
– Мистер Броуди, если я не ошибаюсь? – спросила она.
– Мисс Грэммхерст! – почтительно поклонился тот ей и отвесил столь же учтивый поклон второй девушке. – Мисс Миллтон! Чем могу помочь? Неужели сами решили сделать заказ на перепелок? Сезон нынче очень удачный, не далее как сегодня утром мне доставили приличную партию…