Любовь и предубеждение
Шрифт:
В шкатулке лежали фотографии, сделанные после того, как Андреа вышла замуж за Матиаса. На многих был снят Себастьян. Еще там хранились вырезки из газет и семейные фото того времени, когда Рейчел еще училась в университете. Девушка улыбнулась, увидев сухую желтую розу из букета, который ей подарил Себастьян на восемнадцатилетие, и серебряный медальон с ее инициалами.
Однажды Рейчел подобрала ониксовую запонку, которую Себастьян выбросил в мусорное ведро, когда потерял ее пару. Впоследствии
Лучше вообще не вспоминать об этом. Теперь ей уже двадцать три, а не восемнадцать. Взрослая девочка., :
Рейчел вздохнула и легла на песок, желая расслабить уставшие мышцы. Было очень тихо, совсем не так, как на людных пляжах в Южной Калифорнии. Волны спокойно накатывают на берег. Не слышно неблагозвучных выкриков, мешающих безмятежному отдыху. Здесь люди не занимаются серфингом. Это частный остров, и, хотя на севере стоит небольшая деревушка, местные жители никогда не ходят по пляжу, прилегающему к вилле Дамакисов.
Скоро Рейчел уедет отсюда. Она не вернется больше в Грецию и никогда не увидит Себастьяна... Все ее существо противилось этому.
– Евгения сказала, что ты хочешь поужинать в своей комнате.
Рейчел широко раскрыла глаза и подняла голову. Прямо над ней возвышался Себастьян. Как и в прошлый раз, он надел шорты. Белая спортивная рубашка оттеняла его загорелую кожу и очень шла ему.
– Что ты здесь делаешь?
– Я хотел найти тебя.
– А-а. Зачем?
Себастьян нахмурился.
– Неужели для тебя это такая пытка – поужинать вместе со мной?
– Я думала, что тебе неприятно мое общество.
– Не глупи. Ты – гость в моем доме.
Вот оно что! Причиной его беспокойства стало пресловутое греческое гостеприимство. Решив поесть в своей комнате, Рейчел обидела Себастьяна.
А она уж было подумала, что ему приятно побыть в ее обществе.
– Не беспокойся обо мне, – сказала девушка, желая смягчить свой отказ. – Я не планировала никаких развлечений на последний вечер, проведенный на вилле.
Взгляд Себастьяна скользил по ее фигуре, и Рейчел не могла понять, что отражается на его лице. Наконец он улыбнулся:
– Может, это я хочу развлечь тебя.
Неприступный миллиардер снова превратился в обворожительного мужчину, но Рейчел не могла забыть его заявление о том, что он никогда не полюбит дочь Андреа Дамакис.
Она встала с песка и отряхнула прилипший песок со своих свободных брюк.
– Не стоит. К тому же я хотела бы выспаться перед дорогой.
Брови Себастьяна поползли вверх.
– Ты же не пойдешь спать
– Да, сейчас я не собираюсь ложиться, – терпеливо произнесла Рейчел, хотя она настолько устала, что вполне могла бы заснуть. – Но мне бы не хотелось затягивать ужин.
– Ты рано улетаешь?
Почему он так настаивает? Его не должно заботить, как она проведет свой последний вечер на вилле.
– Понятия не имею, – призналась Рейчел. – Яне знала, сколько времени понадобится, чтобы до конца разобрать вещи Андреа, поэтому не забронировала место. Я сделаю это, как только вернусь в Афины.
– Тогда почему ты так торопишься уехать?
Она терпеть не могла обманывать кого-либо, поэтому прямо посмотрела ему в глаза.
– Себастьян, ты не хочешь, чтобы я находилась здесь. Разве этой причины не достаточно? И, кроме того, мне надо возвращаться на работу.
– Я не говорил, что твое общество меня тяготит.
Да, он просто сказал, что никогда не полюбит ее.
– Я дочь Андреа, а ты всегда ненавидел мою мать.
– Я ненавидел ее за то, что она издевалась над дядей и позорила его.
– Из этого следует, что, чем скорее я уеду, тем лучше. Ты можешь забыть, что мы вообще когда-то были в твоей жизни.
– Я никогда не смогу об этом забыть. Дядя погиб из-за нее.
– Тем более тебе не следует лишний раз общаться с ее дочерью. – Рейчел отвернулась и пошла по все еще теплому песку к ступеням, которые вели на виллу.
– Подожди.
Рейчел не ответила. Они все сказали друг другу.
Сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.
– Черт, я сказал, подожди.
Закусив губу, Рейчел резко повернулась к нему.
– А я ясно объяснила, что не желаю ужинать с тобой. Отпусти меня.
Она дернула руку, но Себастьян крепко держал ее.
– Прости меня, Рейчел.
– Не нужно извиняться за правду, я просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
– Моя мать пристала ко мне с вопросами, а я не люблю этого, – твердо произнес он. – Поверь, я не горжусь тем, что сказал что-то обидное для тебя.
– О чем ты говоришь?
Себастьян вздохнул от нетерпения.
– Ты прекрасно знаешь о чем. О том, что ты нечаянно услышала в столовой.
Он обвинял в смерти дяди ее мать. И сказал те слова, которые Рейчел пыталась забыть весь день.
– Я повторюсь – ты напрасно просишь у меня прощения. Правда очень сильно ранит, но вранье причиняет еще больше боли. – Будучи дочерью Андреа, она прекрасно понимала разницу между этими понятиями.
Себастьян нежно коснулся ладонью ее лица.
– И тебе неприятно слышать, что я никогда не смогу полюбить тебя?