Любовь и ревность. Хроники
Шрифт:
Спустя четыре дня Аюб вернулся в Асерет-хабль за полночь. Ему удалось забрать Квели у Есхота. Он спрятал её в тайном месте в гроте за урочищем трёх ключей, обещав с рассветом вернуться. А сейчас, оставив недалеко от родного дома коня, крался среди кривых стволов диких яблонь. Ночь была пасмурная. Изредка на пару мгновений из-за туч показывалась луна, заливая все неверным светом. Дул резкий ветер, шелестя тысячами листьев. Ухали совы. Вот, наконец, он добрался до груши, на ветке которой привязал заячью шкуру, как договаривались
– А вот и наш беглец! – Дах отчетливо разглядел сгорбленный силуэт.– Только не спугните!
– Далеко не уйдет! – снимая с плеча аркан, прошептал Мос.
– Кляп не забудь, Заур! Что бы пикнуть не успел! Мос, закончите, свиснешь, Челеш подгонит коней. Вперед!
Аюб растворился в теплых мыслях о встрече с Бэлой. Он вспрыгнул на коня, как вдруг что-то, просвистев в прохладном воздухе, обхватило его и вырвало из седла. Падение на землю было болезненно, если бы не папаха, удар головой был бы страшен. Не успел он прийти в себя, как две тени с пыхтением набросились на него, затолкали кляп и связали сзади руки. Раздался короткий свист. Застучали по земле копыта коней. Кто-то спешился и подошёл к лежащему Аюбу. Его рука, сбив с него папаху, схватила за волосы и задрала голову.
– Что, брат, добегался? – спросил Дах. – На коня его! Едем к сосне Шхагуаше!
Бэле плохо спалось. Она ворочалась, и ей было ужасно душно. Ей снился отец, лежащий в чёлне, медленно плывущий по молочной реке. «Здравствуй, доченька! – улыбка не сходила с его синих уст: Смотри как мне хорошо!» Затем из реки вышла красивая обнаженная дева.
– Ты кто? – спросила Бэла.
– Шхагуаше. Пойдем со мной! В реке так спокойно. – Манила она тонкой бледной рукой.
– Крест у ног! Камень в воде! Любовь между ними! – раздался из чёрной пустоты смех Квели, перерастая в крик. – Не трогай цветок! Знак! Пора! Проснись! Знак!
Бэла проснулась. В голове яро пульсировали последние слова сестры: «Знак!» Она вскочила и тихо пробралась к спящей Тлетенай. Растолкав её, прошептала на ухо: «Знак! Пора!» Тлетенай не стала спорить и сопротивляться, боясь, что разбудит Гошемаф. Она лишь прошептала в ответ: «Одевайся».
Его привезли на то самое место, где он мечтал воздвигнуть храм, где впервые признался Бэле в своих чувствах. Теперь брошенный на обточенные ветрами и ногами людей камни связанный он дрожал то ли от холода, то ли от страха. Ветер дул здесь намного сильнее. Небо громыхнуло раскатом грома.
– Поднимите его! – властно приказал Дах.
Кто-то схватил его под мышки и поставил на ноги, связанные в лодыжках.
– Ну что ж любимый брат Аюб, – Дах похлопал его по щеке, – приехал за Бэлой? Не зря я не поверил словам отца. Он думал, что ты уехал, избавил нас от позора. Справедливый Аюб, христианин! А на самом деле простой вор! Вор, крадущий у своего брата! Знаешь, что у нас делают
Аюб замычал. Дах вырвал кляп. Младший брат слегка размял затекшую челюсть и, вскинув голову, сказал:
– Я не вор! Бэла не принадлежит тебе! Она выбрала меня!
Сильный удар кулаком в живот заставил Аюба скорчится от боли.
– Заткнись, щенок! Она моя! Ты слышишь – МОЯ!
– Она не любит тебя!
– Это не главное! Главное, что я получил её! И что скоро наша свадьба! Я, знаешь ли, тоже люблю её!
– Любовь должна быть взаимной!
– Ничего, полюбит позже! Мос, займись!
Трое джигитов начали бить лежащего Аюба. Первые крупные капли упали с чёрного неба – начинался дождь.
Уже светало. Тлетенай вернулась в дом, слегка промокнув, осторожно прокралась в комнатку Бэлы. Та уже была готова и сидела, обхватив маленький сверток с едой. Жестом Тлетенай позвала её. Так же тихо они покинули гинекей, женскую половину дома и пошли к конюшне. Дождь разошелся не на шутку, гремел гром, и сверкали молнии.
– Плохое у меня предчувствие, – залепетала Тлетенай, сжавшись от очередного раската грома, – словно Ахын против!
Бэла не поняла её слов, и продолжала надевать седло на серую кобылу в яблоках.
– Знак есть! Аюб будет ждать тебя у Шхагуаше!
– Спасибо, Тлетенай, солнышко! – Бэла обняла её и расцеловала.
– Я буду скучать по тебе! Все уезжай, а то я расплачусь.
Бэла вскочила в седло, улыбнулась своей новой сестре, сказала «прощай» и слегка натянула поводья.
Дах свистом остановил избиение брата. Из носа Аюба текла кровь. Волосы, лицо и одежда были в грязи. Дождь насквозь промочил всех и продолжал тарабанить по, испускающим пар, джигитам.
– На что ты надеялся, брат? Думал, я просто отдам Бэлу и уйду в сторону?
– Так и будет, Дах! – сплевывая кровь, прохрипел Аюб. – Она никогда не полюбит убийцу своего отца!
– Её отец жив! Ты…
– Расскажи это кому-то другому! Я всё знаю! Ты использовал меня, чтобы Бэла поверила в эту ложь! Но, как говорит наш отец, правда всегда найдет выход!
– Ну что ж, – Дах не ожидал такого поворота, – в моих планах ты был ключом к её сердцу, но, как мы все видим, ты открыл его для себя! Но у меня есть ещё один ключик!..
– Квели!
– Ты меня удивляешь! От тебя ничего не утаишь!
– Ты ещё больше удивишься, узнав, что Есхот не привезет её к свадьбе!
– Что? О чём ты?
– Её нет у Есхота! Ты проиграл!
– Шакал! – Дах схватил его за грудки. – Куда ты её дел?
– Спрятал в надежном месте!
– И как я понимаю, ты мне о нём не скажешь?
Аюб попытался плюнуть, но горло пересохло и лишь брызги крови оросили гневное лицо Даха.
– Ты пожалеешь, что родился на свет! Мос, давай аркан! Что-то наш брат испачкался грязью! Надо бы его обмыть!