Любовь и смерть (Cтихотворения)
Шрифт:
3
Старый Роберт замолк; не споет больше он
Нам под арфу воинственных песен;
У стены аскалонской спит Джон Гористон;
Смертный одр менестреля так тесен.
4
При Креси спит и Павел в Губертом; они
За Эдварда и Англию пали.
Вас оплакала родина, предки мои,
И предания вас воспевали.
5
Вместе с Рупертом четверо братьев в бою
Смело отдали жизнь при Марстоне
За права короля, за
И за верность законной короне.
6
Тени храбрых! Потомок вам шлет свой привет,
Отчий дом навсегда покидая.
Сохранит он в душе память ваших побед
Вдалеке от родимого края.
7
Светлый взор при разлуке затмился слезой,
Но не страха, слезой сожаленья;
Едет вдаль он, горя постоянной мечтой
Удостоиться с вами сравненья.
8
Не унизит потомок ваш доблестный род
Ни позорным поступком, ни страхом...
Он, как вы, будет жить, и, как вы, он умрет,
И смешает свой прах с вашим прахом!
1803
Подражание Тибуллу
Серинф жестокий! Ты ль неверным сердцем рад
Мученьям без числа, что грудь мою язвят?
Увы! Стремилась я лишь муку утишить,
Чтоб снова для любви и для тебя мне жить,
Но плакать над судьбой я больше не должна,
И ненависть твою излечит смерть одна.
1803
Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чавот
Бесплодные места, где был я сердцем молод,
Анслейские холмы!
Бушуя, вос одел косматой тенью холод
Бунтующей зимы.
Нет прежних светлых мест, где сердце так любило
Часами отдыхать,
Вам небом для меня в улыбке Мэри милой
Уже не заблистать.
1805
O Rimembranza!
Сменилися отчаянья тоскою
Лучи надежды молодой...
Всему конец! Но что ж передо мною
Мгновенною падучею звездою
Мелькает светлый призрак твой!
Всему конец, но без конца страданье
Вот все, что я под серцем берегу...
Прощай любовь, блаженство, упованье!
Но отчего прибавить не могу:
Прощай и ты, воспоминанье!
1806
Первый поцелуй любви
А барбитон струнами
Звучит мне про Эрота.
Анакреон
Мне сладких обманов романа не надо,
Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!
О, дайте мне луч упоенного взгляда
И первый стыдливый любви поцелуй!
Поэт, воспевающий рощу и поле!
Спеши, вдохновенье свое уврачуй!
Стихи твои хлынут потоком на воле,
Лушь вкусишь ты первый любви поцелуй!
Не бойся, что Феб отвратит свои взоры,
О
Что Феб Музагет! что парнасские хоры!
Заменит их первый любви поцелуй!
Не надо мне мертвых созданий искусства!
О, свет лицемерный, кляни и ликуй!
Я жду вдохновенья, где вырвалось чувство,
Где слышится первый любви поцелуй!
Созданья мечты, где пастушки тоскуют,
Где дремлют стада у задумчивых струй,
Быть может, пленят, но души не взволнуют,
Дороже мне первый любви поцелуй!
О, кто говорит: человек, искупая
Грех праотца, вечно рыдай и горюй!
Нет! цел уголок недоступного рая:
Он там, где есть первый любви поцелуй!
Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
Ты, память былого, мне сердце чаруй!
И лучшим сокровищем памяти будет
Он первый стыдливый любви поцелуй!
1806
При виде издали деревни и школы в Гарроу-На-Холме
О, если бы Юпитер вернул мне
ушедшие годы!
Вергилий
О детства картины! С любовью и мукой
Вас вижу, и с нынешним горько сравнить
Былое! Здесь ум озарился наукой,
Здесь дружба зажглась, чтоб недолгою быть;
Здесь образы ваши мне вызвать приятно,
Товарищи-други веселья и бед;
Здесь память о вас восстает благодатно
И в сердце живет, хоть надежды уж нет.
Вот горы, где спортом мы тешились славно,
Река, где мы плавали, луг, где дрались;
Вот школа, куда колокольчик исправно
Сзывал нас, чтоб вновь мы за книжки взялись.
Вот место, где я, по часам размышляя,
На камне могильном сидел вечерком;
Вот горка, где я, вкруг погоста гуляя,
Следил за прощальным заката лучом.
Вот вновь эта зала, народом обильна,
Где я, в роли Занги, Алонзо топтал,
Где хлопали мне так усердно, так сильно,
Что Моссопа славу затмить я мечтал.
Здесь бешенный Лир, дочерей проклиная,
Гремел я, утратив рассудок и трон;
И горд был, в своем самомненьи мечтая,
Что Гаррик великий во мне повторен.
Сны юности, как мне вас жаль! Вы бесценны!
Увянет ли память о милых годах?
Покинут я, грустен; но вы незабвенны:
Пусть радости ваши цветут хоть в мечтах.
Я памятью к Иде взываю все чаще;
Пусть тени грядущего Рок развернет
Темно впереди; но тем ярче, тем слаще
Луч прошлого в сердце печальном блеснет.
Но если б средь лет, уносящих стремленьем,