Любовь и страдания принцессы Марицы

Картленд Барбара

– Дорогое дитя мое, как приятно тебя видеть! – сказала она по-французски, протянув руку, на которой видны были голубые вены.

– У Фридриха гость, – ответила Марица, – и я воспользовалась случаем повидать вас.

– Для меня, как ты знаешь, нет большего удовольствия, – произнесла герцогиня. – Как ты поживаешь, малышка?

От ее старых, но исключительно зорких глаз не ускользало ничего, и сейчас она с грустью смотрела на похудевшее лицо Марины и синие тени под ее огромными глазами. Она знала, хотя Марица никогда ей в этом не признавалась,

что причиной этому не усталость, а физические страдания, которым подвергал ее муж. Герцогиня была информирована почти обо всем, что происходило в Мариенбаде, да и за его пределами тоже. Ее любимым занятием было писать письма, и сама она получала обширную почту из всех концов Европы. Кто-то однажды пошутил: "Никто не информирован лучше герцогини де Вальер. Даже собачки, кажется, передают ей, что происходит в будуарах и спальнях их хозяек!"

– Как себя чувствует Фридрих? – осведомилась герцогиня.

Она задавала этот вопрос не из праздного любопытства, хотя Марица об этом не догадывалась.

– Значительно лучше, – ответила Марица. – Вы не поверите, но вечером у нас был званый обед.

– Званый обед? – воскликнула герцогиня с таким удивлением, будто впервые слышала эти слова.

Марица кивнула.

– Вчера к Фридриху приходили генерал барон, фон Эхардштейн и адмирал фон Сенден, и после их ухода он был в значительно лучшем состоянии духа, чем обычно.

– Почему бы это? – вновь удивилась герцогиня.

– Я не знаю, – ответила Марица, – но думаю, что кайзеру что-то нужно от Фридриха. – Она сжала руки и продолжала: – Я не знаю, что именно, но надеюсь, что-нибудь вполне реальное. Ведь впервые за много месяцев ему захотелось развлечься.

– Кто же был у вас в гостях? – оживленно поинтересовалась герцогиня.

– Фридрих сам написал письмо барону Карлову, а мне поручил пригласить лорда Эркли. – Потеплевшим голосом Марица добавила: – Он очень… мил. Король Эдуард представил мне его вчера, и, кажется, раньше он бывал в Вильценштейне.

– Тебе понравился лорд Эркли?

– Он очень… приятный человек.

От герцогини не ускользнул легкий румянец, выступивший на щеках Марицы.

– Многие женщины симпатизируют ему, – заметила она.

– Это неудивительно, – ответила Марица, – ведь он так красив и умен.

– Говорят, он знает обо всех международных интригах гораздо больше, чем сами послы, – сухо сказала герцогиня.

– Он вхож в несколько царствующих домов Германии.

– Я слышала, – произнесла герцогиня. – Это, наверное, и заинтересовало Фридриха, а может быть, и барона?

– А почему барон должен быть этим заинтересован? – удивленно спросила Марица. Герцогиня хотела ответить, но передумала.

– Барон отличается снобизмом и честолюбием, – сказала она. – Я уверена, он был счастлив пообедать с вами.

– Я была очень удивлена, когда он пришел под конец обеда.

– А я гораздо больше удивлена, что лорд Эркли принял ваше приглашение, – сказала она. – Он здесь нарасхват, и наверняка у него были более приятные перспективы

на вечер. – Марица промолчала, и герцогиня продолжила: – У него в жизни был не один роман. Говорят, последний – с маркизой Гастицис – длился около шести месяцев, но сейчас дело идет к разладу.

Марица улыбнулась.

– Как вы можете знать все это, постоянно живя здесь, в Мариенбаде?

– Я веду активную переписку, – ответила герцогиня. – А об этом мне сообщил король Эдуард, он вчера был у меня.

– Король навещал вас? – оживилась Марица. – Как это прекрасно! Он был очень мил со мной вчера. Мне кажется, там, куда он приходит, становится чуточку теплее.

– А иногда остается разбитое сердце! – улыбнулась герцогиня. – Но ты права, он добрый человек. Неудивительно, что его все любят.

– Он очень тепло… отзывался о… лорде Эркли.

– Лорд Эркли его протеже, и один из лучших. – Г Герцогиня, казалось, хотела что-то добавить, но спросила только: – Какие у тебя планы?

– Такие же, как всегда, – ответила Марица. – Я бы очень хотела поехать на прогулку, но Фридрих говорит, что не любит трястись в экипаже! А мне бы так хотелось подышать воздухом в лесу.

Она посмотрела в окно на цветник в саду и росшие рядом ели. Герцогиня с грустью подумала, как же хороша была Марица. Немногие из знакомых ей женщин переносили столь адское существование с таким достоинством. Принцесса отвернулась от окна.

– Я должна возвращаться, – сказала она. – Вдруг Фридриху нужна моя помощь? Разрешите мне прийти еще, если будет возможность?

– Ты знаешь, дорогое дитя, что я всегда рада тебя видеть. Мне дорога вся ваша семья, князь Миклош, И твой отец, твоя матушка и другие! Я не знаю, как отблагодарить их за все хорошее, что они сделали для меня. – Герцогиня улыбнулась и добавила: – И, конечно, ты знаешь, что ты сама по себе мое любимое существо. Я отношусь к тебе, как к дочери или, вернее, внучке?

– Я была бы счастлива быть вашей дочерью и чтобы в моих жилах текла французская кровь, – с я искренним чувством сказала Марица. – У вас такой изысканный вкус, что, когда я вхожу к вам, мне кажется, о другой обстановке невозможно и мечтать.

– Когда-нибудь и у тебя будет такая обстановка, – спокойно произнесла герцогиня. – Когда увидишь лорда Эркли, попроси его рассказать тебе о французской мебели, которой обставлен его дом в Хемпшире.

– Обязательно… если увижу его, – прошептала Марица. – Но откуда вы знаете его дом?

– Я гостила там, – ответила герцогиня. – Его матушка была моей очень давней подругой.

– Расскажите мне о ней.

– Это была очаровательная женщина, которая одаривала всех своей добротой. Невозможно себе представить, чтобы Лелия Эркли когда-нибудь в своей жизни сказала что-то злое или резкое. – Помолчав немного, герцогиня добавила: – Обычно у нее в гостиной велись интереснейшие разговоры, а сколько было шуток, смеха! – Затем герцогиня ядовито заметила: – Этим "красавицам", которые кокетничают с королем, далеко до нее!