Любовь и страдания принцессы Марицы

Картленд Барбара

Не было ничего удивительного в том, что немцы пришли в крайнее замешательство от всего происходящего и еще больше, чем раньше, начали опасаться, как бы за их спиной не был подписан какой-нибудь секретный пакт.

– Адмирал фон Сенден тоже в Мариенбаде, – продолжал лорд Эркли. – Предполагается, что он проходит здесь курс лечения!

– Я слышал, – сказал король. – Как вы думаете, почему он приехал в то же время, что и вы?

– Я думаю, это простое совпадение, ваше величество.

– Я им не доверяю, как не

доверяю и своему племяннику, – произнес король.

Лорд Эркли подождал. Он знал, что король все тщательно обдумывает и сопоставляет факты.

– Я боюсь, – сказал он наконец очень спокойным голосом, – что генеральный штаб вынудит Вильгельма развязать войну. На него будут сильно давить. У него не хватит мужества завладеть ситуацией, он малодушно подчинится требованиям военной верхушки. Война разразится не по его воле, а из-за его слабости.

– Вы действительно так думаете? – спросил лорд Эркли.

– Мне бы очень хотелось ошибаться, – ответил король. – Видит Бог, никто не хочет войны, но надо смотреть правде в глаза, Эркли.

– А в чем заключается правда?

– В том, что кайзер возомнил себя величайшим монархом на земле и считает своим божественным предназначением сделать Германию владычицей мира.

Вздохнув, лорд Эркли сказал:

– Только вы, ваше величество, можете помешать исполнению этих планов.

– Я был бы счастлив это сделать, – задумчиво произнес король, – но меня очень волнует, что ждет мир после моей смерти.

Глава 5

Джозеф вошел в гостиную, где его ожидала Марица.

– Его королевское высочество заснул, принцесса.

– Вы уверены, что я ему не понадоблюсь, Джозеф?

– Да, ваше королевское высочество. Сегодня доктор активно потрудился. – Он помолчал, потом, вздохнув, добавил: – Но боюсь, ваше королевское высочество, никакой доктор не принесет ему большой пользы.

– Я тоже это понимаю, Джозеф, – ответила Марица, – и все же, если его королевское высочество верит в лечение, ни в коем случае нельзя его прекращать.

Слуга посмотрел на нее своими добрыми, понимающими глазами. Он лучше, чем кто-либо, знал, что, когда принц Фридрих не был занят своим лечением, консультациями с врачами и целебными водами, приступы его ярости становились еще чаще. Больше всего от этого страдали он сам и принцесса. Джозеф никогда никому не говорил о тумаках, которые доставались ему, когда он раздевал принца или укладывал его в постель после крепкого подпития. Не отличаясь высоким ростом, Джозеф, однако, обладал огромной физической силой. Он научился уклоняться от ударов в голову и ловко уворачиваться, если принц целил ему в грудь.

Принц Фридрих, как пьяный, так и трезвый, ясно отдавал себе отчет, что без Джозефа он пропадет. Несмотря на то что принц по натуре был хулиганом, он умел ценить мужество, и ему нравилось,

что его слуга не раболепствует перед ним.

С Марицей же все обстояло иначе. Она была женщиной, и поэтому от нее требовались кротость, послушание и, как считал принц, раскаяние. Ведь именно из-за женитьбы на ней он стал калекой.

– Если вы уверены, что я не понадоблюсь его королевскому высочеству, – прошептала Марица, – я навещу герцогиню.

Джозеф взглянул на часы.

– Если вы намерены вернуться к пятичасовому чаю, ваше королевское высочество, у вас еще очень много времени.

Марица улыбнулась и вышла из комнаты. Она сегодня чувствовала себя счастливой, несмотря на то что Фридрих очень грубо обошелся с ней за завтраком.

Впервые за все время их брака его оскорбления и колючие словечки не задели ее, так как в мыслях она была далеко, в таинственном мире за туманом. Пока принц Фридрих принимал свои процедуры, она не читала, а сидела в уродливой, безобразной приемной и видела только мерцающую воду озера и глаза лорда Эркли, глядящие в ее глаза. Ей сейчас казалось невозможным, что она осмелилась говорить с ним так, как не говорила еще ни с кем, тем более с мужчинами.

Завтра она опять поедет с ним, и она знала: что бы лорд ни говорил о необходимости жить сегодняшним днем, она жива, пока может ездить с ним верхом и знать, что они наедине.

Марица подошла к номеру герцогини и, когда горничная открыла ей дверь, с радостью увидела, что герцогиня одна,

В небольшой передней не было ни мужской шляпы, ни трости, а из салона не было слышно никаких голосов.

– Ее королевское высочество принцесса Марица! – воскликнула она. – Я так надеялась на это!

Марица прошла через всю комнату, и, когда она наклонилась, чтобы поцеловать герцогиню в щеку, старая женщина сказала:

– Ты великолепно выглядишь, дитя мое, и, по-моему, даже изменилась. – Затем, глядя своими проницательными глазами в лицо Марице, добавила: – Ты счастлива! В чем дело?

Марица засмеялась:

– От вас невозможно ничего утаить. Я действительно очень счастлива, ведь я так замечательно провела утро!

– Ездила верхом с лордом Эркли.

– Вы уже знаете!

– Конечно, знаю! Ты не допускаешь мысли, что здесь, в отеле, все всем известно? Мой слуга Анри выгуливал собаку и увидел, как вы отправляетесь на прогулку.

– Как это удивительно – снова быть на лошади!

– И в компании такого обаятельного мужчины, – закончила герцогиня мысль принцессы.

Марица покраснела, и герцогиня сказала:

– Я не дразню тебя. Я так рада, что ты хоть на время отрешилась от своих забот.

– Я была потрясена, совершенно потрясена, когда Фридрих предложил мне это! – ответила Марица. – Я хотела порадовать вас еще вчера, но боялась даже говорить об этом, пока все не свершилось.