Любовь и так далее
Шрифт:
Она ушла от меня к нему. Вернее, Оливер ее увел. Просто взял и увел. Сделал так, чтобы Джил в него влюбилась. Как? Не знаю и знать не хочу. Ни сейчас не хочу, ни тогда не хотел. Одно время, когда я начал что-то подозревать, меня мучил вопрос: спят они или нет. Я и у вас спрашивал, помните? Умолял, чтобы вы мне сказали. Буквально напрашивался на однозначный ответ: они ведь спят, правда? Я помню. Но вы мне тогда ничего не сказали, и теперь я вам очень за это признателен.
Я тогда был слегка не в себе. Но это вполне объяснимо, правда? Меня можно было понять. Я боднул Оливера головой в лицо и сломал ему нос. А в день их свадьбы я заявился без приглашения в ресторан, где они отмечали событие, сам того не желая, устроил сцену и испортил им праздник. Потом я уехал в Америку. Устроил так, чтобы меня туда перевели от фирмы. В Вашингтон. И что самое забавное, единственный человек, с кем я поддерживал связь из оставшихся в Англии, — это мадам Уайетт. Мать Джилиан. Единственный человек, который был на моей стороне. Мы переписывались регулярно.
Потом я ездил во Францию, чтобы с ними увидеться. Вернее, чтобы увидеть их. Потому что я-то их видел, а они меня — нет. Я видел тот показательный бой, который они устроили посреди улицы.
После этого я вернулся в Америку. Даже не знаю, чего я ожидал от той поездки — и что она мне дала, — но одно знаю точно: мне она не помогла. Стало ли хуже? Не знаю. Но легче определенно не стало. Наверное, все дело в ребенке. Ребенок меня добил. Если бы не ребенок, может быть, все обернулось бы по-другому.
Не помню, говорил я вам или нет, что после того, как мой брак распался, я стал покупать секс за деньги. Мне вовсе не стыдно в этом признаться. Пусть другим будет стыдно, что они так со мной обращались. Проститутки называют свою работу «делом». «Ну что, делаем дело?» — таков был обычный вопрос, предваряющий все остальное. Не знаю, говорят они так до сих пор или нет. Я больше не пользуюсь их услугами.
Но вот что важно. Как деловой человек, я делал дела на работе, а после работы делал дела для удовольствия. Я хорошо знаю мир бизнеса и хорошо знаю мир платной любви. Люди, которые в этом не разбираются, думают, что и там, и там все происходит по волчьим законам: человек человеку волк, пожирай других — или тебя самого сожрут и т. д. Они уверены, что мужчина в сером костюме только и думает, как бы тебя облапошить, и что хорошенькая проститутка, приятно, хотя и слегка чересчур пахнущая духами, непременно обернется бразильцем-транссексуалом, как только ты выложишь свою кредитку. Но вот что я вам скажу. Как правило, ты получаешь именно то, за что платишь. Как правило, люди делают именно то, что обещали сделать. Как правило, сделка есть сделка. Как правило, людям можно доверять. Я не имею в виду, что нужно верить всем безоговорочно и оставлять на столе открытый бумажник. Я не имею в виду, что нужно подписывать чек без проставленной суммы и, опять же, оставлять его на виду. Но ты знаешь, чего ожидать и что ты в итоге получишь. Как правило.
Нет. По-настоящему тебя предают друзья. Те, кого ты любишь. Предполагается, что любовь и дружба раскрывают в людях все самое лучшее. Но у меня был печальный опыт. Доверие ведет к предательству. Можно даже сказать, что доверие провоцирует на предательство. Я испытал это на себе, научился на собственном опыте. Вот как все было со мной.
ОЛИВЕР: Признаюсь, я задремал. Et tu? [15] О, нарколептический и стеатопигий Стюарт, человек сумеречных, сиречь расплывчатых понятий и Weltanschauung, [16] сложенного из «Лего». У меня предложение: давайте смотреть с позиции долгосрочной перспективы. Чжоу Эньлай, [17] мой герой. Как вы оцениваете влияние великой французской революции на мировую историю? На что мудрый человек ответил: «Еще рано подводить итоги».
15
А ты? (фр.).
16
Мировоззрение (нем.).
17
Чжоу Эньлай (1898–1976) — китайский коммунистический деятель.
Или, если уж не такой олимпийский или конфуцианский взгляд, то давайте хотя бы выберем некую перспективу, некий оттенок, некое оригинальное размещение красок, о'кей? Жить — все равно, что писать роман, историю собственной жизни. Мы все именно так и живем — как пишем. Но, увы, публикации достойны немногие. Опасайтесь нагромождения сентиментального вздора! Вы нам не звоните. Мы сами вам позвоним… хотя, нет. По здравому размышлению, мы вам тоже звонить не будем.
И не судите Оливера строго, не надо делать поспешных выводов — я вас уже предупреждал. Оливер — не сноб. Во всяком случае, не в буквальном смысле. Дело не в содержании этих романов и не в социальном положении их героев. «История вши бывает не менее увлекательной, чем история Александра Македонского — все зависит от мастерства рассказчика». Несокрушимая формула, вы согласны? Необходимо чувствовать форму, уметь контролировать повествование, отбирать лучшее, убирать все излишнее, пропускать несущественное, делать акценты на главном, правильно распределять материал… иными словами, это должно быть произведение искусства. Это грязное слово из девяти букв — искусство. История нашей жизни — это не автобиография, это всегда роман. Вот первая из ошибок, которую делают многие. Наши воспоминания — это просто еще одна выдумка. Ну давайте, признайтесь. А вторая ошибка — уверенность многих авторов, что посредством усердного поминовения эпизодов из прошлого, якобы оживленного в доверительной задушевной беседе за кружечкой пива, можно составить повествование, которым проникнется даже самый бездушный и черствый читатель, каковой появляется периодически и неизбежно. И каковой задает вполне правомочный вопрос: и зачем ты мне это рассказываешь? Если для авторской терапии, то не жди, что читатель с готовностью примет роль участливого психиатра. Все это — вежливый способ высказать чистосердечное мнение, что роман о жизни Стюарта публикации не достоин. Я честно прочел главу. По первой главе уже можно судить обо всей книге. Иногда я заглядываю на последнюю страницу, чтобы быть уже до конца уверенным, но в данный момент я на такое себя не сподвигну. И не говорите, что я слишком резкий и категоричный. Но если вы так считаете, то признайте хотя бы, что я, пусть и категоричный, но говорю правду.
Итак, к делу. Любая история любви начинается с преступления. Согласны? Могут ли grandes passions [18]
18
великие страсти (фр.).
19
чистая доска (лат.). — Примеч. пер.
И если преступники — все, то кто из нас будет судить остальных? Разве я виноват больше других? Когда мы познакомились с Джилиан, я был увлечен одной сеньоритой из страны Лопе, [20] по имени Роза. У меня все складывалось неудачно, но ведь я и должен был это сказать, правильно? Стюарт, когда познакомился с Джилиан, был погружен в мир летучих фантазий и мучался сожалениями о бесцельно прожитых годах. А Джилиан, когда с ней познакомился я, была недвусмысленно увлечена пресловутым Стюартом — мало того, они состояли в законном браке. Вы возразите, что это все относительно. А я скажу: нет — абсолютно.
20
Видимо, имеется в виду Лопе де Вега, а страна — Испания.
Но если вы все-таки собираетесь применить правовой прессинг и предъявить обвинения, тогда что я могу сказать, кроме как mea culpa, mea culpa, mea culpa, [21] но ведь я же не травил курдов нервно-паралитическим газом, правда? Дополнительно и в качестве альтернативы, выражаясь раздвоенным языком юристов, я бы сказал, что замена Стюарта на Оливера в сердце Джилиан была — как никогда не сказали бы вы, напыщенные и угодливые двуногие, — весьма неплохим вариантом. Образно выражаясь, она вложила свой капитал в более выгодное предприятие.
21
моя вина (лат.).
Но, так или иначе, все это было давным-давно, четверть жизни назад. Вам не приходит в голову выражение fait accompli [22] (не стану искушать судьбу с droit de seigneur [23] или jus primae noctis [24] )? Знаете про закон о сроках давности? Семь лет — для всех деликтов и преступлений, насколько я помню. Разве нету закона о сроках давности для того, кто увел чужую жену?
ДЖИЛИАН: Даже если меня не спрашивают напрямую, все равно всем интересно, как так можно: влюбиться в Стюарта и выйти за него замуж и тут же влюбиться в Оливера и выйти за него замуж за максимально короткое время, насколько это вообще допустимо законом? Что тут скажешь? Так получилось — и все. Я никому не советую повторять за мной, я просто хочу сказать, что такое возможно. И по сердцу, и по закону.
22
совершившийся факт (фр.).
23
право сеньора, право первой ночи (фр.).
24
право первой ночи (лат.).
Я действительно любила Стюарта. Я влюбилась в него почти сразу, просто и без обиняков. Мы сблизились, оказалось, что нам хорошо в постели, мне было приятно, что он меня любит, — так все и случилось. А потом, когда мы со Стюартом поженились, я влюбилась в Оливера — уже далеко не так просто. Наоборот, очень сложно, вопреки здравому смыслу и собственным чувствам. Я пыталась сопротивляться этой любви. Я ее отвергала, чувствовала себя виноватой. Очень виноватой. Но при этом я себя чувствовала живой, переполненной чувствами и привлекательной. Нет, никакого «романа» у нас с ним не было. Лишь потому, что я наполовину француженка, люди сразу же начинают шептаться про m'enage a trois. [25] На самом деле, ничего даже похожего не было. Во-первых, все было более основательно и серьезно. И мы с Оливером не спали, пока я не рассталась со Стюартом. Почему люди всегда берутся судить о чужих делах, о которых не знают? Все «знают», что главной причиной был секс, что Стюарт был не слишком хорош в постели, в то время как Оливер был просто непревзойденным любовником, а я, соответственно, выгляжу этакой расчетливой вертихвосткой, шлюхой и стервой по совместительству. Но если вам действительно интересно, то в первый раз, когда мы с Оливером оказались в постели, у него случился острый приступ «нервозности первой брачной ночи» и вообще ничего не было. Во второй раз было немногим лучше. И только потом у нас начало получаться. Как ни странно, но в этой области он значительно уступает Стюарту в плане уверенности в себе.
25
семья на троих (фр.).