Любовь и верность
Шрифт:
– Нет, я имею в виду сегодняшний вечер, – уточнил Алек. – Надеюсь, ты будешь не в ночном платье?
Может показаться подозрительным, если она впустит Бауэра, одетая в свою белую ночную сорочку, хотя та, с оборками от подбородка до пят, вовсе не кажется соблазнительной. А ведь если она будет в ней, он сможет увидеть только ее лицо и кончики пальцев ног. Едва ли в таком наряде можно соблазнить джентльмена. Но поскольку ей надо иметь как можно более невинный вид, то, наверное, стоит встретить его в обычной одежде.
– Думаю, я буду в одном из своих дневных платьев, – сказала Мэри.
– Хорошо, –
– Постараюсь не допустить этого. Итак, ты готов? – Мэри уселась на стул и сложила на груди руки.
У Алека был такой вид, словно он хочет сказать еще что-то. Но вместо этого он захлопнул дверь и настойчиво застучал в нее.
– Кто там? – спросила Мэри.
– Это я, Чозеф Бауэр.
Мэри едва сдержала смех – странно было слышать, как шотландец пытается говорить по-английски как житель Вены. Встав, она пригладила свои черные юбки, считая до десяти.
– Пусти же меня, liebchen [4] . Или правильно liebling [5] ?
– Я не понимаю, когда ты говоришь по-немецки, – сказала Мэри.
– Ты удивишься, как легко я изучайть язык.
Мэри догадывалась, что Алек знает, как на любом языке предложить женщине переспать с ним.
4
милая, дорогая ( нем.)
5
любимица ( нем.)
– Минутку, Ал… доктор Бауэр.
Как глупо – ее сердце гулко забилось в груди, пока она шла к двери. У нее едва хватило сил, чтобы нажать на ручку и распахнуть дверь.
Алек был куда крупнее Джозефа Бауэра, но его внушительная фигура не пугала ее, более того, Мэри было приятно видеть Алека в его домашней одежде. До ее прихода он снял жилет, галстук и льняной воротничок, и Мэри с большим интересом смотрела на его мощную шею.
– Guten abend, Fraulein Arden [6] . – Алек смотрел на нее так плотоядно, словно играл в какой-то третьесортной мелодраме. Ему только усов не хватало, которые он мог бы то и дело подкручивать.
6
Добрый вечер, фройляйн Арден ( нем.)
– Не надо переигрывать, Алек, – сказала Мэри. – Не забывай: ты же опытный искуситель. И привык иметь дело с нервными дамочками. Будь я на месте нервной дамы, я бы сбежала от одного твоего взгляда. Или рассмеялась.
– Бежать некуда, мисс Арден. Приглашать меня, вы понимайт, что будет. – Он не выходил из роли, но его акцент стал сильнее, чем обычно. Так что, вероятно, ей лучше подыграть ему, не так ли?
– О, доктор Бауэр, – слегка задыхаясь, произнесла Мэри, – я не была уверена, что вы придете. – Она споткнулась о стул, на котором сидела. Несмотря на то, что спальня Алека была просторнее, чем ее спальня, одна комната по
– Мисс Арден… Мэри… Я бы очень хотеть сделать кое-что другое… Потанцуем?
– Что? – Мэри была уверена, что Джозефу Бауэру не захочется вальсировать с ней.
– Tantzen, ja? [7] – Алек поднял руки и подмигнул ей.
– Это ни к чему, Алек, – проговорила Мэри. – Ты ведешь себя глупо.
– Кто знать, о чем этот мужчина попросить тебя, моя дорогая? Надо подготовить себя.
– Я не готова сейчас танцевать, Алек! Ты же знаешь, что я стерла ноги.
7
Танцевать, да? ( нем.)
– Ах-ах! Но я есть доктор. Позволь мне смотреть твои ноги.
Мэри испытывала раздражение и удивление одновременно.
– Ты не доктор, к тому же ты пришел не для того, чтобы попрактиковаться, да я и не могу представить себе, что Бауэр попросит меня снять туфли.
– Почему бы и нет? Мы, мужчины, хотеть всех женщин раздеваться. Надо же с чего-то начинайт.
– Я не собираюсь снимать туфли, – заявила Мэри. – И я сказала тебе об этом, как только пришла.
Алек вздохнул.
– Отлично. Я есть безутешный, но я потерпеть, фройляйн Арден. Никогда не встречать такой робкая и милая женщина. Пожалуйста, сказать, что вы разделяйт мое восхищение.
– Д-да, наверное. В-вы очень милы.
– Говорить это так, чтобы я поверить, иначе я вставать и уходить, и у вас нет шанса покричать от души.
– Черт возьми, Алек! Я не собираюсь с тобой заигрывать! Ты – это ты, а не Бауэр. Уверена, что вечером у меня все получится гораздо лучше, когда дойдет до дела. – Мэри без труда несколько раз обманывала Бауэра, когда разговаривала с ним, но сейчас ей на ум не приходило ни единой реплики, ни единой шутки. Таков уж Алек – похоже, он заставит ее «оцепеняйт, даже не попытаясь шутить».
Вид у него был скептический.
– Вы знать, почему я приходить. И давай не идти вокруг да около. Я хотеть брать тебя на руки и бросайт на кровать.
У Мэри подвело живот.
– Нет, этого не может быть, – пролепетала она.
– Нет, это так есть!
Алек подхватил ее и уложил на кровать, прежде чем она успела подумать о его глазных яблоках или о мужском достоинстве. Ее шляпа слетела, несмотря на шпильки, и она безуспешно попыталась сползти с кровати. Не успела Мэри понять, что он нависает над ней, в его глазах вспыхнул маниакальный огонь.
– Ты хотеть меня. Ты знать, что это так.
Вся беда в том, что он прав. Но она должна думать, что так бесцеремонно с нею себя ведет этот буйный Бауэр, – Господи, да как она может прибегать к аллитерации, когда ее добродетель под угрозой?! Она просто обязана сделать что-нибудь, чтобы избавиться от него! Мэри робко толкнула Алека.
– Это все, на что ты есть способна?
– Я не хочу делать тебе больно.
Этот ужасный человек рассмеялся приятным низким смехом. Его рот был совсем близко от нее, и Мэри разглядела, что у Алека прекрасные зубы.