Любовь и возмездие (Мой нежный враг)

Джоансен Айрис

— Я достаточно завидный жених. Не такой богатый, как Джаред, но вполне могу обеспечить тебя. Не думай, я не числюсь в отбросах общества.

— Что ты говоришь? — прошептала она. Бредфорд, не отводя взгляда, смотрел ей в глаза и говорил искренне и серьезно:

— Я буду любить тебя и уважать до конца своих дней.

Лани почувствовала себя так, словно ее ослепила молния. Удивительное… и почти невыносимое ощущение. Лани отвела от него взгляд.

— Точнее, до тех пор, пока кто-нибудь из твоих друзей не начнет уверять, какую страшную ошибку ты совершил,

женившись на полинезийской дикарке. Гораздо проще было бы сделать ее своей любовницей.

— Я испытываю слишком глубокое чувство к тебе. И оно никогда не истощится. — Его голос звучал негромко и проникновенно. — Пока жив человек, который произнес эти самые слова.

— Мне казалось, что ты способен испытывать страсть только к французскому коньяку, но никак не к женщине.

— Еще один выпад. Ты жестока со мной. И я воспринимаю это как попытку приободрить себя.

Лани резко повернулась к нему.

— И очень глупо! Я не испытываю к тебе никакой симпатии. Я люблю Шарля Девилла.

— Почему?

— Он был добр ко мне, мягок и снисходителен…

— И я добр. И мягок. — Он помолчал. — И ты нужна мне даже больше, чем ему. Что, конечно же, должно увеличить мою надежду.

— Какая чепуха! Он покачал головой.

— Ты принадлежишь к типу тех женщин, кто от рождения стремится отдавать. И тебе нужен тот, кого ты могла бы опекать, о ком могла заботиться. — И он с легкой улыбкой ударил себя в грудь. — Посмотри на меня! Я иду ко дну. И мне нужна рука помощи.

Лани охватил незнакомый ей до сих пор сердечный трепет. Ей и в голову не приходило, что он настолько сумеет понять ее.

— Но тебя тянет к гибели жажда выпить, а не что-либо другое. И это значит…

— С питьем покончено навсегда.

— Что я слышу?

— Раньше у тебя были основания, чтобы держать меня на расстоянии, — он махнул рукой. — Но сейчас это не требуется. Я не возьму в рот ни глотка.

Лани с недоверием посмотрела на него.

— Не привычки властвуют надо мной, а я над ними. С этим покончено, — повторил Бредфорд. — Хотя, быть может, это ошибка с моей стороны. Потому что, выпивая, чувствуешь себя в большей безопасности.

— Безопасности?

— Конечно. Ты же не могла принимать пьяницу всерьез, — просто пояснил Бредфорд. — А теперь тебе придется считаться со мной.

— Я люблю Шарля, и мне нет дела ни до кого другого.

— Ты уверила себя в этом. Впрочем, — нахмурился Бредфорд, — ты, наверное, и в самом деле привязана к нему. У тебя щедрое сердце. Оно способно вместить не только его. Хотя мне придется потрудиться, дабы убедить тебя в этом. Он не ценил тебя по-настоящему и не достоин тебя. Поэтому я не испытываю никакого чувства вины перед ним за то, что собираюсь увести тебя.

— Особенно после того, как ты уверил себя в том, что он убил твоего брата, — заметила Лани.

— Мне никогда не нравился мой брат Джон. Глупый и самонадеянный человек. Он отравлял мне жизнь с самого моего рождения, пока я наконец не сбежал из Морланда и с наслаждением не окунулся в порочную атмосферу Лондона. Единственно,

кого он третировал меньше всего, — это Джареда. Он обожал сына, к сожалению. — Бредфорд тяжело вздохнул. — Будь он так же жесток к нему, как и ко всем остальным, тогда, быть может, моего племянника не обуревала бы с такой силой жажда мести.

— Но, насколько я знаю, Джон рисковал, пытаясь спасти брата и его семью.

— Это сулило опасное приключение. А он был храбрец, чего я никогда не отрицал.

— И ты не испытываешь ненависти к Шарлю? Бредфорд кивнул.

— Я не мстительный человек. И чувство к тебе оказалось сильнее. Я никогда не переживал ничего подобного прежде. Это что-то… необыкновенное.

— Из-за того, что я полинезийка?

— Ты самая красивая, сильная и умная женщина из всех, кого я встречал в жизни. И я хочу, чтобы ты находилась под моей защитой. И ты заполнишь ту пустоту, которая долгие годы тяготила меня. Джаред не верит в судьбу. А я верю. И это' внушает мне надежду.

В его голосе слышались сила, убежденность… и боль. Лани захотелось утешить, успокоить его, прижать к груди его голову с седоватыми волнистыми волосами и погладить их. Но она не должна позволять себе подобной страсти. Лани с трудом сглотнула комок в горле.

— Тебе не следует питать надежды. — Она заставила себя улыбнуться. — И как только ты снова увидишь своих элегантных дам, ты тотчас позабудешь обо мне.

— Нет, такого не случится… — Он замолчал и набрал в грудь побольше воздуха. — Тебе нужны доказательства? Вполне понятно, учитывая, как Девилл обращался с тобой.

— Шарль очень хорошо ко мне относился.

— Ты просто изо дня в день внушала себе это, — улыбка осветила и смягчила грубые черты Бредфорда. — Но я буду обращаться с тобой иначе. Я никогда еще не владел никакими сокровищами. Тем заботливее и бережнее буду относиться к тебе.

Вновь прилив теплоты и нежности к Бредфорду охватил Лани, но она тотчас постаралась справиться с обуревавшим ее чувством.

— Со мной незачем обращаться бережно, я не кухонный горшок. И менее всего мне требуется твое внимание.

— Именно в моем ты испытываешь особенную нужду. — Его взгляд не отрывался от лица Лани. — Но вижу, что мне сейчас самое время уйти и дать тебе возможность осознать то, что ты услышала, — повернувшись, Бредфорд зашагал по палубе.

Да, задал он загадку, но она и думать не станет, мало ли что наговорил Бредфорд. Она любит Шарля. А заверения этого выпивохи столь же шатки, как и уходящая из-под ног палуба в штормовую ночь. К следующей встрече Бредфорд уже успеет приложиться к бренди и забудет обо всем, что тут наговорил. Конечно, сегодня он неожиданно удивил ее глубиной и силой своего характера. Она никогда не видела его столь торжественным. И даже не предполагала, что он может быть таким. Но она не желает ничего знать о нем. И все же его предложение и тон, каким он говорил с ней, взволновали Лани, и она уже не могла делать вид, что не замечает отношения к себе.