Любовь и замки
Шрифт:
Франциск I практически не живет в Блуа, в котором он, однако, занимается строительством крыла. Именно Франциск придает замку его величие и необыкновенную красоту. Причина, по которой Франциск отсутствует в своем поместье, проста: его жена Клавдия предпочитает жить в своем родовом замке, а для Франциска главное — счастье его жены, так как он страстно любит ее.
Когда в 1524 году смерть уносит ее, он искренне оплакивает кончину жены, заявляя во всеуслышание, что «если бы он только мог выкупить ее жизнь, он не раздумывая отдал бы свою, дабы никогда не познать горечь утраты близкого человека». Он так и не возвратился в Блуа, предпочитая проводить свои дни в Фонтенбло и Шамборе.
Одно время Блуа даже пришлось стать королевской резиденцией. Именно здесь, в 1588 году, Генрих III, преследуемый Гизами, испанскими союзниками,
23 сентября король наносит удар. Он вызывает Гиза на Совет в 6 часов утра, объяснив это тем, что желает покинуть Блуа немедленно и отправиться в Нотр-Дам-де-Клери, где отдыхает неугомонный политик Людовик XI. Напрасно друзья герцога пытались отговорить его от столь раннего визита. Просачивались слухи: король готов на все, лишь бы избавиться наконец от смутьяна… Напрасны были и старания маркизы Нуармутьер, любовницы де Гиза, удержать его подле себя. Ведь герцог так спесив и самовлюблен: «Он не посмеет!»— отвечает он с дерзостью, которая могла бы показаться смешной, если бы не влекла за собой столь трагичные последствия. Он даже не отказывается провести эту ночь со своей любовницей, урожденной Шарлоттой де Бонсамблянсай-одной из самый привлекательных женщин при дворе. Она также являлась членом знаменитого летучего эскадрона Екатерины Медичи, и, вероятно, ей следовало держать язык за зубами. Но любовь сильнее политики, и она прикладывает все усилия, чтобы удержать своего любимого. Напрасный труд! Изголодавшийся по любовным ласкам, Генрих почти не отдыхает этой ночью, и когда наступает час свидания с королем, он почти дремлет.
Конец ночи — ледяной. На улице — толстый слой снега, а Генрих не удосуживается даже надеть пальто. На знаменитой лестнице Франциска I Сорок пять, эта знаменитая стража короля, уже поджидает его. Они проводят Генриха в королевские апартаменты и нападают на него. Генрих испускает дух у самой королевской кровати. У него в кармане находится собственноручно написанная записка: «Чтобы развязать войну во Франции, необходимо семьсот тысяч ливров». Все это для Испании…
Как это вовремя! Генрих III знает, что отныне он находится в большой опасности, так как смутьянка герцогиня де Монпансье, сестра Меченого, а также его брат, Майен, потребуют отмщения. Герцогиня для этой цели наймет немного позже Жака Клемента. Но… ведь испанцы не вторгнутся на французские земли, и страна будет спасена!
В будущем короли не так уж часто будут удостаивать своим вниманием Блуа. Генрих IV не будет питать к нему симпатий, впрочем, как Людовик XIII. Именно этот замок он выберет в качестве тюрьмы для Марии Медичи, вступившей в заговор против него. Впрочем, ей удается оттуда сбежать, спустившись ночью из замка по веревочной лестнице.
Брат Людовика XIII, заговорщик Гастон Орлеанский выкупит графство, замок и разместит там свой двор, довольно бесцветный и скучный. Впрочем, его посетит однажды Людовик XIV по дороге в Сен-Жан-де-Люз. Мысли юного короля полностью заняты темноволосой и смуглой Марией Манчини, и поэтому он совсем не обратит внимания на присутствующую среди фрейлин его тетки юную, светлокожую, тщедушную блондиночку, скромную и застенчивую хромоножку. Ее имя ничего ему не говорит. А зовут ее — Луиза де Ла Вальер. Но ее час еще не настал…
После смерти Гастона Орлеанского замок придет в состояние медленного загнивания и упадка. Ему придется дожидаться 1843 года, чтобы вновь восстать из руин. Сегодня замок является национальным достоянием и представляет собой прекрасный музей.
БЛЭЙ. Конец большого приключения «Малыша-Пьера»
Должно быть, Богу было угодно затянуть вожжами
Этот народ с помощью ручек юной принцессы…
Как-то в ноябре 1832 года жители маленького городка Блэя-на-Жиронде, потерявшего половину своей площади в результате строительства великолепной цитадели, возвышающейся над лиманом, столпились перед решеткой городского отеля, чтобы прочесть воззвание, которое только что повесили
«Жители Блэя, вашими невероятными усилиями был сохранен последний павильон этой цитадели в грозные дни 1814 года. И вот сегодня эта последняя надежда абсолютизма, оккупированная и немощная, должна закрыться. Это великое событие является новым знаком царства закона и победы порядка…»
Этот листок официальной риторики, от которого веяло напыщенным стилем, так почитаемым в дни Революции, очевидно, был предназначен для того, чтобы вызвать у мещан и торговцев миногами Блэя что-то вроде священного ужаса перед кошмарным чудовищем, которого собирались посадить в клетку за этими толстыми крепостными стенами. Еще немного, и в запале супрефект призвал бы спрятать женщин и детей и забаррикадировать дома по дороге к «последней надежде абсолютизма…»
На самом деле заключенная представляла собой невысокую дамочку (ее рост едва достигал 150 см), которой 8 числа этого месяца исполнялось 34 года. И, к великому сожалению супрефекта, жители городка очень хорошо ее знали, так как четыре года назад единодушно ее приветствовали, когда она заезжала в Блэй во время своего длинного путешествия по востоку и юго-востоку страны. Очевидно, она не была «последней надеждой абсолютизма», зато являлась очаровательной принцессой, Ее Высочеством герцогиней де Берри, урожденной принцессой Марией — Каролиной и матерью наследника французского престола, юного герцога де Бордо, прозванного «ребенком от Святого духа», так как он был рожден много месяцев спустя после гибели своего отца, заколотого Луве-лем при выходе из Оперы.
Несмотря на все эти высокие титулы, обитатели Блэя сохранили самые добрые воспоминания об этой молодой живой женщине, любезной и непосредственной, абсолютно лишенной какого — либо высокомерия, непринужденное поведение которой не могло не затронуть их сердец.
Но сейчас обстоятельства изменились. Страной правил Луи-Филипп, получивший трон вместо Карла X во время Июльской революции. Он был родным дядей герцогини, но одновременно и узурпатором, и ей пришлось сделать героическое усилие, чтобы сбросить его с трона. Это обстоятельство могло многое изменить…
Однако оно ничего не изменило для нее, ибо единственным достойным королем прекрасной Франции мог быть ее двенадцатилетний сын, которого легитимисты уже окрестили Генрихом V. Ради этого ребенка она столько предприняла, столько вытерпела и столько испробовала, вплоть до безумного, но героического приключения, которое привело ее в Блэй 15 ноября 1832 года, плененную, побежденную, но не сломленную…
Когда революция 1830 года прогнала Карла X и его семью из Тюильри, герцогиня по прозвищу «Живое золото» последовала за ними в Англию, однако, не имея ни малейшего желания оставаться там надолго. Она никогда не ладила со своей свояченицей, грозной герцогиней Ангулемской, в которой очень трудно было узнать очаровательную дочку ослепительной Марии — Антуанетты. Не веря в прочность трона Луи-Филиппа и имея намерение отнять у него корону, Мария-Каролина 17 июня 1831 года покидает Англию вместе с группой своих сторонников; после долгих терзаний она останавливается в Италии, в Масса ди Каррара, у герцога де Модена. Здесь она получает несколько писем из Франции. Зная о том, что она не хочет смириться со своим поражением, легитимисты хватаются за свои перья. Ее зовут! К ней взывают! Ей повторяют, что только ей, преданной Вандее, можно вручить судьбу претендента на трон. О Вандее она хранит такое живое воспоминание…
Часть этих писем была подписана Шатобрианом, другая часть известным адвокатом Беррие, который ее заклинал:
«Торопитесь, иначе мы начнем восстание без Вас…»И она спешит, убежденная в том, что весь восточный регион ждет ее с распростертыми объятиями и ружьями наготове. Она знала, что ей понадобится немало мужества. И эта маленькая женщина с чистым сердцем и открытой душой совершит поистине смелый поступок, отправляясь во Францию, охваченную эпидемией холеры.
30 апреля 1832 года, переодетая в юнгу, герцогиня де Берри сошла с небольшого корабля в Сент-Круа, недалеко от Карри-ле-Руе, в сопровождении двух или трех своих друзей, среди которых был ее верный оруженосец, великолепный граф де Менар. Она надеялась встретить здесь две тысячи своих сторонников: их оказалось всего шестьдесят… еще бы, ведь они были раздавлены войсками, словно воробушки! Но это не испугало герцогиню: она поедет в Вандею!