Любовь и жизнь. Воспоминания. Стихи

Знамеровская Татьяна Петровна. 1930-е годы

Со времен Джорджо Вазари историки искусства изучают не только творчество исследуемых мастеров, но и их биографии, находя в них объяснение многим событиям художественного плана. Подобный подход справедливо применить и к изучению научного наследия самих историков искусства. Дух эпохи, характер личности ученого, перипетии его жизненной судьбы могут многое объяснить в его исследованиях.

Т. П. Знамеровская (14 января 1912 – 22 августа 1977) [1] – выдающийся отечественный искусствовед, специалист по искусству Испании, Италии, Франции XV–XVIII вв. Ее перу принадлежат книги, статьи и очерки о крупнейших мастерах итальянского Ренессанса – Леонардо да Винчи, Рафаэле, Мазаччо, Мантенье; выдающихся итальянских живописцах сейченто – Сальваторе Розе, Караваджо; о столпах испанской живописи Золотого

века – Рибере и Веласкесе; ею была подготовлена к печати рукопись учебного пособия о французской живописи XVII в., хранящаяся в архиве Санкт-Петербургского отделения Центрального государственного архива литературы и искусства (ЦГАЛИ) [2] ; она занималась теорией искусства, разрабатывала проблемы стиля, художественного метода и направления; она была очень ярким представителем социологического научного метода в искусствоведении, с концом советской эпохи преданного анафеме, но постепенно вновь вызывающего к себе все больший интерес; в своем творчестве Т. П. Знамеровская гармонично соединила социологию искусства и формальный художественный анализ высочайшего профессионального уровня; теория искусства и история искусства в ее публикациях существуют не автономно по отношению друг к другу, но служат фундаментом и аргументацией друг для друга. У нее было много учеников, работавших и продолжающих работать над проблематикой как западноевропейского, так и русского искусства. Она, безусловно, владела педагогической методикой воспитания личностей будущих исследователей и обучения их основам профессионального мастерства искусствоведа.

Т. П. Знамеровская была очень яркой личностью и человеком необычной судьбы. Перед уходом из жизни она привела в порядок свой архив и сдала его на хранение в Ленинградское отделение ЦГАЛИ и в рукописный фонд Российской национальной библиотеки (РНБ), закрыв на 25 лет. В 2002 г. открылся доступ к этому архиву, многое из которого, несомненно, заслуживает быть опубликованным. Часть материалов была отдана на хранение ученикам, в том числе Валентину Александровичу Булкину (1937–2016), который всячески ратовал за опубликование наследия Т. П. Знамеровской. После смерти В. А. Булкина его вдова Т. Н. Ларина разрешила нам разобрать архив Т. П. Знамеровской. Воспоминания, дневники и стихи, вошедшие в подготовленную нами на основе архивных материалов книгу и касающиеся в первую очередь предков, детства и юности их автора, раскрывают пути формирования и развития личности будущего крупного ученого-искусствоведа.

Можно возразить, что воспоминания редактировались Т. П. Знамеровской в конце жизни, когда она уже выработала свои научные принципы, свое мировоззрение, на основе которого переосмыслила свою биографию. Но дело в том, что воспоминания писались Т. П. Знамеровской на основе ее детских и юношеских дневников, которые она вела с девятилетнего возраста. Их образы такие жизненные и яркие, подкрепленные хранящимися в РНБ в фонде Т. П. Знамеровской письмами Татьяны Петровны и ее адресатов и фотографиями, что веришь в документальную основу всего описываемого. Стихи, хранящиеся в ряде архивов, которые будут указаны ниже, также являются ярким подтверждением всего пережитого и виденного их автором. Мы считаем, что с полным правом можем опереться на публикуемые рукописи как на надежный источник для изучения процесса формирования личности ученого.

В числе важнейших факторов формирования личности Т. П. Знамеровской нужно выделить следующие:

1) влияние образа народа и образов представителей народа на мировоззрение ученого;

2) героика Гражданской войны, сформировавшая героико-романтическое восприятие окружающего мира; здесь же стоит отметить влияние отца – красного командира;

3) влияние матери с ее почитанием поэзии и искусства;

4) интеллектуальная среда Царского Села и Ленинграда;

5) широкий кругозор, тяга к путешествиям, воспитанные «кочевым» детством и юностью и питаемые неуемной любознательностью, возможно, полученной в наследство от деда по отцовской линии – путешественника.

Все перечисленные факторы подготовили почву для зарождения и интенсивного развития интереса к искусству, которое воспринималось и в последующем изучалось с позиций народности, демократичности и героичности далеко не только в силу установок советской науки того времени, но и, прежде всего, в силу уже заложенных в личности Т. П. Знамеровской мировоззренческих принципов, сформированных в ней ее биографией и окружением.

Проанализируем первый из выделенных факторов формирования неординарной личности ученого – назовем его фактором «народности». В настоящее время, с достаточно большой временной дистанции, использование социологического метода Т. П. Знамеровской и ее современниками-искусствоведами нам кажется конформистским приспособлением под партийные установки. Однако более пристальный анализ как в целом истории искусствоведения, так и биографий конкретных

ученых, в частности Т. П. Знамеровской, показывает, что для многих из них проблема «народности» культуры и искусства была важной и органичной их миропониманию и мировоззрению. Кто-то (например, М. К. Каргер) сам был из народа, т. е. из низших слоев дореволюционного общества, кто-то (как Т. П. Знамеровская) рос в окружении представителей народа, в тесном контакте и дружбе с ними. Во многом семья Т. П. Знамеровской отошла от своего собственного класса (помещиков) и от своего сословия (дворянского), отошла сознательно, имея возможность выбора и достаточно многочисленные примеры другого решения своей судьбы в своем ближайшем окружении, отошла, видимо, в силу неверия в старые социальные ценности и, напротив, в силу веры в жизнеспособность народа. Отец Т. П. Знамеровской П. И. Знамеровский до революции хорошо продвигался по военной службе. В 1916 г. он был назначен адъютантом начальника Николаевского артиллерийского училища в Киеве. Но, видимо, полтора года, проведенные на польском фронте Первой мировой войны, показали ему изнанку старого строя. Как отмечает Т. П. Знамеровская, «о полутора годах, проведенных на фронте, папа не любил рассказывать, – воспоминания были слишком тяжкие» [3] . Соответственно, это был сделанный раз и навсегда выбор класса, власти и родины, который определил всю дальнейшую судьбу всех членов семьи Знамеровских. «Смутно помню, – пишет Татьяна Петровна, – что… нас захлестывал частично поток тех, кто с севера через Киев бежал на юг, – знакомых и бывших сослуживцев, с семьями и в одиночку мчавшихся, конечно, к белым, заходивших к нам, несомненно, склонявших и папу последовать их примеру. Папа не хотел. „Краснинка“ разрасталась; член совета солдатских депутатов, как бы они в тот период ни менялись… У него был другой план» [ЛЖ, с. 50]. И в этом выборе семья не разочаровалась, приняв как должное все связанные с ним тяготы, а последних было немало. Уже в поздние годы жизни П. И. Знамеровский, смотря кинофильм, снятый по «Хождению по мукам» А. Н. Толстого, невольно плакал, вспоминая тот период своей жизни.

В своей рукописи «Любовь и жизнь», вошедшей в данную книгу, Т. П. Знамеровская много внимания уделяет образу своей няни – простой женщины из народа. Няня (имя ее не сохранилось), видимо, была безграмотной, но обладала житейской мудростью, природным умом, сильным характером, запасом душевной щедрости и знала наизусть множество сказок, сказаний и песен. Как отмечает сама Т. П. Знамеровская, описывая «волшебные вечера» детства с няней: «Конечно, это был тот неиссякаемый запас народного творчества, который в деревне впитала ее [няни] собственная незаурядная, умная, поэтическая натура и который она теперь так щедро выливала на меня» [ЛЖ, с. 46]. Маленькая Таня была крепко привязана к своей няне, что, безусловно, не могло не повлиять в будущем на формирование романтических представлений о народе как об источнике человечности, терпения, мудрости и внутренней красоты.

Говоря о няне, нельзя не заметить, что с детства Таня во многом старалась строить свою жизнь «по Пушкину», который был одним из ее любимейших авторов. «По Пушкину» она потом влюбится в Онегина-Чахурского, «по Пушкину» признается ему первая в своем чувстве, «по Пушкину» получит отказ, «по Пушкину» дождется любви своего Онегина. Видимо, самой ей тоже было очень важно, что, как у Пушкина, и у нее была своя «Арина Родионовна», напитавшая ее «народным духом».

После смерти старой няни от «грудной жабы» мама Татьяны Петровны взяла другую няню, тоже из простолюдинок. Та стала больше няней для маленького брата Татьяны Петровны – Бори и предстает в воспоминаниях в более скептическом свете. Но и эта няня, Анюта, тоже отличалась хотя и другими, но все равно истинно народными чертами – у нее было богатырское телосложение, почти мужицкая сила и выносливость, способность и желание браться за любую, самую тяжелую и черную, работу и страстная любовь к своему питомцу Боре, ради которого она была готова чуть не жизнью пожертвовать.

Муж Татьяны Петровны Павел Сигизмундович Чахурский любил шутить, говоря, что «Танюша воспитывалась на конюшне», в связи с тем, что сама Т. П. Знамеровская часто рассказывала о своей с детства любви к лошадям и о пестовавшем ее денщике отца «Новацеке» – простом солдате, обладавшем недюжинной силой и большой добротой, позволявшей ему нянчиться с маленьким ребенком командира.

Как шутил дед Т. П. Знамеровской с отцовской стороны И. А. Знамеровский, отец у нее был «с краснинкой», и в семье еще в дореволюционные годы на детские праздники приглашались дети разных сословий. Культивировавшаяся родителями демократичность нашла выражение в дружбе четырехлетней Тани с дочерьми домашней кухарки, которые уже учились в школе и читали малышке книжки; в процессе этого чтения девочка научилась читать сама, чем несказанно удивила родителей.

С детства в Тане стихийно выработалось неуважение к сильным мира сего. Царя она представляла себе по сказкам – сказочным богатырем, а когда ее глазам явился живой Николай II, приехавший посетить Артиллерийское училище его имени в Киеве, где служил отец Татьяны Петровны, она была разочарована, увидев «маленького, невзрачного, плюгавого офицера в… артиллерийской форме, с рыжеватой бородкой» [ЛЖ, с. 47].

Отец Татьяны Петровны после революции 1917 г. переходит на сторону красных, становится красным командиром-артиллеристом, а его семья практически «вливается» в тылы армии. Во время наступления Деникина на Киев летом 1919 г. и отступления красных семья Знамеровских тоже эвакуировалась, и Татьяна Петровна описывает, как в эшелоне «один из красноармейцев на нарах очень обо мне заботился и перочинным ножом вырезал мне из кусочков дерева лодочки. Вообще это ощущение доброты ко мне, к нам, детям, меня не покидало и окрашивало теплом тревожный бег вагонов через леса» [ЛЖ, с. 67].