Любовь к человеку-ветру
Шрифт:
– На чьем?
– Какая разница? Я должна же была как-то объяснить детям, где проведу вечер и ночь.
– А что, вы обычно ночуете там, где празднуете? – усмехнулся Алексей.
– Вот это не твое дело! – отрезала Дина Сергеевна. – Лучше скажи, что будем делать с розами?
– Ну-у-у… отдадите мне… Скажете, мол, дал подержать, пока дверь открываю. Годится?
– Можно попробовать…
Но им повезло. На пути от машины к подъезду, в самом подъезде и даже на площадке, где находились их квартиры, они никого не встретили. Дина Сергеевна вконец изранила руки розовыми шипами и опять неприлично взмокла от страха под теплым
– Все…
– Дина Сергеевна, вы будто прощаетесь с жизнью, – сказал Алексей и невесело усмехнулся, потом вдруг увидел, что руки женщины испачканы в крови. Он выхватил у нее букет, сам укололся, ойкнул, отбросил розы на столик, развернул к себе ее израненные ладони и спросил: – Да что ж вы так… боитесь-то… Дина…
Она отметила, что он уже опустил ее отчество. Оно и правильно: чего церемониться с… теткой по вызову… Ей вдруг захотелось заплакать, но она сдержалась. Только без мелодрам! Она знала, на что шла.
– Леша, а нет ли у тебя еще чего-нибудь выпить? – спросила она, потому что поняла: протрезвела окончательно.
– А на трезвую голову вы не хотите?
– А на трезвую голову я… стесняюсь!
– Чего?
– Не чего, а кого! Тебя! Это вы, молодые, такие смелые, вам хоть в парке на скамейке, а я…
– Ладно, для начала вымойте руки и обработайте ранки… хоть туалетной водой, что ли… Вон там стоит. А ваты я вам сейчас дам…
Лешка ушел в глубь квартиры, и Дина Сергеевна вдруг вспомнила, что именно на квартиру и зарилась. Конечно, Лешка на ней никогда не женится, так что нечего и губу раскатывать, но посмотреть-то можно.
Дина Сергеевна осторожно подошла к двери в комнату. Перед ней открылось большое, метров на двадцать с лишним, помещение, квадратное, светлое и хорошо обставленное. Да и вообще все жилище соседа говорило о достатке, сытости и благополучии. Непонятно только, зачем ему в нагрузку к таким хоромам понадобилась престарелая тетка. Да на такую квартиру красивые девчонки должны слетаться, как мотыльки на свет фонаря!
Алексей вышел к ней уже без пиджака, в одной рубашке и с пакетом ваты. Поскольку она так и стояла у входа в комнату, сам оторвал кусок ваты, смочил в своей пахучей туалетной воде и принялся прикладывать к ранкам на ладони Дины Сергеевны. Она взвизгнула.
– Ну, значит, жива! – рассмеялся Лешка. – Чаю хотите? Мы в кафе обошлись без десерта.
– Нет! – затрясла головой Дина Сергеевна. Ей было настолько не по себе, что никакой чай уже и в рот не полез бы. Кроме того, она продолжала отчаянно потеть в плаще, надетом на душную ангорку. Она собралась с силам и пролепетала: – Мне бы… в душ…
– Да-да! Снимайте плащ! – наконец догадался ее раздеть Алексей. – Сейчас полотенце принесу, чистое…
Он опять скрылся в глубинах квартиры, а Дина Сергеевна уже была не в силах подойти к дверям кухни, чтобы посмотреть, как там и что.
С большим банным полотенцем, которое принес Лешка, она зашла в ванную, отделанную снежно-белым кафелем. Вот у них в квартире кафель идиотский: синий с дурацкими разводами. Наверно, изготовителям казалось, что облепленные их кафелем стены будут изображать собой морской бриз, но они изображали именно кафель, причем словно бы давно не мытый.
Повесив на никелированную стойку полотенце, Дина Сергеевна вдруг заметила, что на дверях
После данных размышлений Дина Сергеевна опять испугалась, что Лешка войдет к ней, а она все еще немытая и вся в поту. Она скорехонько разделась и забралась в ванную. Мылась она недолго все из тех же соображений: вдруг войдет, а она в мыле… вдруг войдет, а она еще мокрая…
В конце концов она насухо вытерлась и глубоко задумалась о том, что же надеть. Ну не потный же свитер с джинсами. Оглядевшись по сторонам, Дина Сергеевна увидела небрежно брошенный на какой-то сундучок непонятного назначения махровый темно-синий, как «Ауди», халат. Она поднесла его к носу. Халат пах Лешкиной парфюмерией. Вот! Его-то она и наденет. Да! На голое тело! Она пришла сюда именно за тем, чтобы демонстрировать свое голое тело. Женщина решительно тряхнула головой и вышла из ванной. В квартире царила абсолютная тишина, будто, кроме нее, в ней вообще никого не было!
– Ле-о-ошшш… – тихо позвала Дина Сергеевна.
Никто не отозвался. Окликнуть соседа погромче она побоялась. Вдруг за стеной собственные дети услышат ее голос. Она зачем-то встала на цыпочки и осторожно вошла к комнату. Лешка сидел, откинув голову на спинку кресла, и… спал. Самым натуральным образом. Крепким здоровым сном сильно уставшего человека.
Дина Сергеевна довольно громко хмыкнула. На Лешку это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он продолжал сладко спать. Тихо. Красиво, как ребенок. Ни тебе храпа, ни раззявленного рта. Одетая в его банный халат женщина подошла поближе и опять тихо позвала:
– Леша-а-а-а…
Эффекта это не произвело никакого. Дина Сергеевна присела на подлокотник кресла и слегка дернула Лешку за нос. Он чуть качнул головой, но не проснулся. Это ж как надо устать, чтобы так отключиться?! Не иначе вчерашнюю ночь с девчонками прорезвился, вот силушки и покинули. Не пионер, чай. Дина Сергеевна приблизила губы к Лешкиному уху и внятно проговорила:
– Лешенька! Вставай!
Сосед слегка приоткрыл глаза, в которых не отразилось ни одной мысли, пробормотал что-то вроде: «щас… щас» – и мгновенно заснул, крепче прежнего. Дине Сергеевне хотелось проорать ему в ухо, что она очень качественно помылась и готова на все, но вдруг поняла, что сосед в ближайшее время не проснется. В качестве последнего средства она гаркнула во все горло:
– Вставай, гад! – И даже чувствительно тряхнула его за плечи.
Лешкина голова перекатилась с одного плеча на другое, глаза еще раз открылись, чтобы мгновенно закрыться снова, а с губ слетело нечто, похожее на «во как!».
– Во как! – повторила за ним Дина Сергеевна и обиженно фыркнула.
Вот так номер! Вот так отдалась молодому и красивому, предварительно помывшись. А с другой стороны, может, этого как раз и достаточно? Он ее, престарелую тетку, на машине покатал? Покатал! В кафе креветками накормил? Накормил! Еще и мясом! А потом даже чаю предлагал, а она, дура, закочевряжилась. Может, чаю-то попил бы, да и взбодрился. К тому же она чисто вымыта на ночь, и дома этим вечером собственную ванну можно не занимать. Пусть себе Туська плещется, сколько хочет.