Любовь к драконам обязательна
Шрифт:
В огромной примерочной комнате помимо нас с подругой было еще несколько покупательниц. Между нами, словно легкие птички светлого оперения, порхали продавщицы. Гора нарядов росла. Платья по щиколотку, в пол, с рюшами, с воланами. Бедная консультант по фасонам явно упарилась вытаскивать разноцветные обновки.
Я стояла на возвышении, похожем на круглую тумбу, разглядывала в зеркало удивительной красоты бирюзовое платье с многослойной легчайшей юбкой в пол и с расшитым жемчужинами корсажем. Оно мне сказочно шло. Фасон превращал худобу и отсутствие форм в женскую хрупкость и нежность.
Кто, спрашивается, в трезвом рассудке купит на один вечер платье за двести шиллингов? Я не была готова расстаться с частью жалованья, только днем полученного у счетоводов. Конечно, прибавка в сотню страшно радовала, но не настолько, чтобы терять голову и кидаться на дорогущие наряды.
— По-моему, вы чудесно выглядите. — Продавщица сложила ладони в молитвенном жесте, словно заклиная меня приобрести хотя бы какое-то платье, иначе ее лишат премии.
Я поймала в зеркале завистливые взгляды других покупательниц, а заодно полюбовалась на грозно сведенные брови Фэйр.
— Девушка, оставьте нас на секунду, — отослала она консультанта и, дернув меня за руку, заставила согнуться. — Чем тебе это не угодило?
— Ценой, — прошептала я. — Я лучше завтра куплю на барахолке. У Эзры и Ароны очень приличные…
Фея закатила глаза и пробормотала:
— Ты думаешь, здесь кто-то покупает одежду? Ее в прокат берут!
— А так можно? — оживилась я.
— Нельзя, но если бирку не отрывать, то прокат еще и бесплатным получится. — Для наглядности она заправила бумажную карточку в корсаж.
Конечно, спину неприятно кололо, но не настолько сильно, как удушала жадность.
Сумочку выбрали под платье, крошечную и лакированную. Ее я тоже собиралась вернуть. В столь тесное вместилище женских богатств, кроме баночки с губной помадой и ключей от дома, больше ничего не влезало. Сгнивший кактус два дня не потаскаешь и дракона не запихнешь.
От покупки туфель я хотела отказаться, но Фэйр заявила, что в конторских лодочках на бал идти неприлично, а босоножки у меня все без каблуков. Пришлось скрепя сердце заглянуть в обувную лавку. Как назло, юркий молодой человек, явно считавший, что женщины всех возрастов обожают обувь, нашел подходящую пару золотистых открытых туфелек.
— На вашу ножку отлично сядет, — улыбнулся он, протягивая мне крошечный размер, по виду детский. Польстил, конечно.
— Можно на три размера больше? — попросила я. — Лучше на три с половиной. Пожалуйста.
— О, какая изящная ступня, — не моргнул глазом прощелыга, как будто не понимал, что женская нога моего размера так же изящна, как лыжа.
Впрочем, не всем повезло иметь миниатюрную ножку, как у Золушки. Если бы принц случайно обнаружил мою потерянную туфлю, то наш роман был бы обречен. Глядя на калошу, он бы сначала содрогнулся, а потом расхохотался и решил, что совсем не хочет девицу, которой его охотничьи сапоги придутся впору.
Я натянула узкие босоножки, кое-как поковыляла
— Ну как? — спросила Фэйр.
— Отвратительно, — фыркнула я, не желая покупать ненужную пару обуви.
— Мы берем…
Когда Фэйр хотела, она действительно превращалась в добрую фею. Пятничным вечером после долгих сборов я смотрела на себя в зеркало и не могла узнать. Кажется, на выпускном балу в Институте благородных девиц выглядела хуже. Волосы уложены в изящную прическу, глаза аккуратно подведены кокетливыми стрелочками, ресницы накрашены тушью, а на щеках лежал нежный румянец из баночки с названием «Нежная роза». Пахла я тоже как утренняя роза. Правда, не по собственному желанию, а сестры поссорились из-за благовония и опрокинули флакон на меня. Хорошо платье не успела надеть.
Матушка заказала карету, чтобы мы подкатили к Гостиному двору с помпой. Когда возница подогнал к дому экипаж, то стало ясно, что нас точно заметят. Золотая круглая карета с резными дверцами была похожа на тыкву с огромными колесами.
— Ну, девочки мои, — принялась прощаться Летиция с дочерьми, как будто провожала их на войну, — да пребудет с вами женская сила и хорошее зрение! Не пропустите в толпе стоящего мужчину, но не забывайте, что ежемесячный доход у него должен быть не меньше шести тысяч шиллингов.
— Да, мамочка, — послушно кивнули окрыленные благословением дочери и, громко стуча каблуками, направились к пузатой карете.
Махнув рукой Фэйр, следившей за прощанием женщин моего дома с тайной иронией, я поковыляла следом. Туфли были чудовищными! Не понимаю, как они могли одновременно и пальцы жать, и пятки натирать. К счастью, в монструозном экипаже раскладывалась очень удобная ступенька, так что самым сложным было заползти внутрь и не наступить на подол. Мы кое-как упаковались, подобрали длинные юбки и тронулись на бал.
Город окутывал сизый безветренный вечер, и фонарщики начинали обходить улицы. За неделю тепла Аскорд покрылся зелеными перышками, но воздух все еще был пронизан особенным весенним холодом, а потому из сквозных окон сказочной кареты прилично дуло, зато благовония выветрились. По крайней мере, я стала пахнуть как утренняя роза, а не как перебродившая бочка розовой эссенции.
Гостиный двор с изящными колонами и широкой мраморной лестницей переливался огнями. От мостовой до раскрытых дверей тянулась красная ковровая дорожка. Подъехать красиво не удалось. Нам пришлось пристроиться к длинной веренице карет. Гости в вечерних нарядах и с лицами, закрытыми масками, быстро выгружались и с чинным видом, словно королевские персоны, направлялись к парадному входу.
Наша очередь практически подошла, когда Арона вдруг пропыхтела:
— Ой, Тесса, ты забыла оторвать ценник…
— Не надо! — рявкнула я, но поздно, в тишине раздался звук отодранной нитки.
Возникло чувство, будто ловкая не к месту сестрица только что разорвала мне сердце.
— Не отрывать? — с испуганным видом Арона разглядывала карточку. — Проклятье, ты вывалила за платье двести шиллингов?!
— Маме не говори, — буркнула я и, выхватив ценник, спрятала его в ридикюль.