Любовь, как приговор или гаечный ключ для девушки не помеха
Шрифт:
— Да как ты смеешь! — уже у дверей донеслись до меня ее истерические слова.
Поразившись, сколько в них было боли, обернулся. Она сидела с опущенной головой и сжимала свои крохотные ручки в кулаки. Облокотившись о дверной косяк, обронил:
— А почему бы и нет?
Стася резко подняла на меня взгляд и точно пригвоздила им к стенке.
— То есть ты и в этот
— Перестань вести себя, как маленький ребенок, и тогда сама сможешь принимать за себя решения, а пока что…
Я не договорил, как она метнула в меня чашку. Вовремя увернулся, и та пролетела буквально в нескольких сантиметрах от головы. Разозлившись, уже хотел преподать ей урок, но сумел остановиться.
— Идиотка! Что ты творишь?! — разъяренно гаркнул на жену, тяжело дыша и пытаясь не сорваться с места, чтобы взять строптивицу за горло.
— Да ты… ты… — она не нашла нужных слов и вместо этого лихорадочно стала осматриваться.
Я лишь помотал головой. Да, однозначно, не такой реакции ожидал от нее. Ну что еще не устаревает хулиганку? Я дал ей свободу, а она все равно злится!
— Козел! — со звоном разбилась первая тарелка, которую она вынула из шкафа.
— Согласен, — не став провоцировать, просто кивнул.
— Что?! — задохнулась она от возмущения и достала следующую тарелку.
— Что слышала! — рыкнул, совершенно сбитый с толку.
Что-то явно шло не так. Вот только понять не было сил.
— Кобель! — уверенно бросила она слова, а следом на пол полетела очередная тарелка.
— Не могу, не согласиться! — с хитрецой согласился я.
Малышка лишь поджала губы. Кажется, я стал немного понимать ситуацию. Но еще не совсем был уверен, поэтому решил подождать, что же будет дальше.
— Урод! — снова звон разбитой тарелки.
Вздохнув, мысленно призывал себя успокоиться.
— Болван! — звон. — Скотина!
Сложив руки на груди, держался на последнем вздохе. Терпение трещало, как рубашка на несколько размеров меньше и, стоит только повернуться, как затрещит по швам. Вот кто бы мне сказал несколько лет назад, что буду терпеть столько унизительных слов в свой адрес, заехал бы тому в морду. Но сейчас все в корне изменилось. Вот только надолго ли хватит моей хваленой выдержки?
— Ненавижу тебя! — истерично закричала она.
—
Стася молчала. Я медленно, но уверенно закипал. Каждая минута ожидания стоила невероятных мучений. Что я мог сейчас услышать? Явно не то, чего бы мне хотелось.
— Ну! — нервно поторопил ее с ответом.
— Чего мне не хватает? — опомнившись, начала она, взяв новую тарелку. — А я тебе скажу, чего мне не хватает! — швырнув ее прямо мне под ноги, взревела: — Я хочу, чтобы ты любил меня! — капризно заявила, на что я мог лишь удивленно открыть рот. — Я хочу чтобы…
Не дав ей договорить, взревел. Ну все, шарик терпения молниеносно лопнул. Медленно надвигаясь на Стасю, прорычал:
— Да как ты смеешь, взбалмошная девчонка, говорить мне подобные вещи! — наверно что-то проскользнуло в моем взгляде, и она попятилась.
— Не смей меня перебивать! — истерила Стаська. — Когда же ты научишься слушать до конца? — упрекнула она и перестала пятиться.
Я остановился и посмотрел ей прямо в глаза. В них точно зажегся некий азарт, что-то затягивало меня в этот самый момент, и я просто позволил ей закончить.
— Я хочу… — она замолчала и перевела взгляд на стол, — чтобы ты любил меня… — я вновь с упреком глянул на нее, но она поспешила добавить: — Прямо здесь, на столе! — нервно выпалила и закусила краешек нижней губы.
Несколько секунд мне понадобилось, чтобы переварить то, что я услышал. С растерянностью всматривался в ее глаза, но все, что видел в них, лишь мольбу и отчаянный огонек, который сейчас вспыхнул.
— Ты хочешь, чтобы я… — не веря своим ушам, чуть тихо повторил, бросая косые взгляды на стол.
— Боже, Матвей! — зашипела хулиганка и следом произнесла: — Чего ты ждешь? Возьми меня! Сейчас же! — приказала, а я никак не мог справиться с шоком.
Ее слова… Они так сильно поразили, что мой мозг не хотел нормально работать. Все, что я мог, это тупо пялиться на жену.
Пока я пытался осознать произошедшее, она уже успела схватить новую тарелку и собиралась ее швырнуть в меня. В два шага преодолев между нами расстояние, выхватил из ее рук злосчастную посуду и сам разбил ее, выплескивая тем самым эмоции.
— Ну все, ты сама напросилась! — довольно проорал я, и впился жадным поцелуем в такие родные и манящие губы.