Любовь как шпага, юмор как щит
Шрифт:
И тут я окончательно поняла, о чем идет речь. Виктория, увидевшая нас с Ибрагимом в кафе, приняла Мазура за моего любовника и послушно рассказала об этом брату!
– Он мой отец! – поспешила заверить Дмитрия.
Беликов горько усмехнулся, а затем на его лицо опять вернулась маска невозмутимости.
– По возрасту – так точно, - ледяным тоном произнес одноклассник. – А вообще хорошее оправдание. Вот только у тебя нет отца, и ты сама об этом говорила.
– Так биология же… – неуверенно начала я.
Решительно отодвинув меня в сторону,
– Кроме того, у Мазура нет детей, а вот с девушками его часто видят. И очень жаль, что ты из их числа.
Вот хлопнула дверь в класс, а я продолжала стоять на месте и смотреть перед собой. Создавалось ощущение, что мир рухнул. Да уж, привет тебе, «неприятное событие номер три»!
По лицу текли слезы, а в душе было желание догнать Беликова и все ему объяснить. Вот только что я могла сделать… Дмитрий в любом случае мне не поверил бы без официальных документов, слишком уж уверен он был в своей правоте.
А доставать бумаги… это было унизительно!
Унизительно было осознавать, что любимый, не побоюсь этого слова, человек так с тобой обошелся.
Почему я раньше не замечала, как привыкла к Дмитрию?
Когда холодный одноклассник превратился в хорошего друга, к которому, однако, испытывала я отнюдь не дружеские чувства?
С каждой слезой я задавала себе все новые и новые вопросы. Зачем он так поступил? Почему вообще Вика в то кафе сунулась? Как Беликов мог меня обвинить в чем-то, даже не выслушав?
Как… почему… где… опять эти гребаные слова приходили на ум, заставляя все больше и больше отчаиваться.
Тихий всхлип прозвучал жутко в пустом классе. Это, наверное, и послужило толчком к желанию поскорее успокоиться. Вытерев слезы, бросила взгляд в окно.
На улице было солнечно и, наверное, тепло. Эх, такой хороший день… а так безнадежно испорчен!
***
Невыносимо было сидеть дома в одиночестве и понимать, что сейчас, наверное, Беликов лежит на диване и читает какую-то очередную умную книгу, периодически хмурясь и бормоча под нос особенно понравившиеся фразы.
Или, быть может, Дмитрий гулял с Иваном и Адрианом, даже не вспоминая о том, как его предали.
Предали.
Какое ужасное слово, особенно когда оно совсем не к месту.
Беликова можно было понять: после измены отца парень боялся, что с ним поступят так же, как и с Аленой. Да и про собственного родителя я ему ничего почти не говорила, упомянув только, что даже не знаю его в лицо.
Но все это не приносило никакого облегчения, не помогало забыть о сегодняшнем разговоре с Дмитрием.
Я отложила надоевшую книгу и поспешила на первый этаж. К черту гордость, к черту обвинения Беликова! Именно сейчас проснулось дикое желание подбежать к парню и объяснить ему, как все было на самом деле. Может, даже предложить ему поговорить с самим Мазуром, чтобы точно убедиться.
Хотя насчет Ибрагима я все же преувеличивала. Я понятия не имела, как можно было связаться с мужчиной, поскольку ни адреса, ни телефонного номера он
А вот попробовать разъяснить все Дмитрию еще раз было можно. Собственно, так я и думала, направляясь к дому Беликовых и прокручивая в голове доводы, которые следовало озвучить.
Когда до места жительства Дмитрия оставалось около ста метров, я невольно сорвалась на бег, потому как хотелось поскорее справиться с задуманным и разобраться в сложившейся ситуации. На кнопку дверного звонка я успела нажать не менее двадцати раз, когда внутри дома наконец-то послышались шаги.
Вот только открыл мне дверь не Беликов, а его сестра.
Пару секунд я молча смотрела на обескураженную Викторию, которая и заварила всю эту историю. Что самое странное, никаких отрицательных эмоций к девушке я не испытывала, ведь она просто поняла все неправильно, она не наговаривала (хотя в этой я не была уверена, но характер Беликовой немного успела изучить), а только передала брату то, что увидела.
Впрочем, Вика была удивлена не меньше меня.
– Ты что здесь делаешь? – первой подала голос девушка.
Пальцы ее сжались на дверной ручке, словно она еле боролась с желанием прямо сейчас же хлопнуть дверью, причем защемить ею же мне если не ногу, то руку уж точно.
– К Дмитрию пришла, - неловко улыбнулась я.
После вчерашнего происшествия было несколько трудно разговаривать с Викторией, потому что я ясно осознавала, о чем она сейчас думала. О том, что мы с Мазуром… фу, даже представлять себе это противно!
Беликова еще сильнее сжала пальцы на ручке и подалась вперед.
– Не стоит, - выдавила она.
Я не без удивления посмотрела прямо в глаза девушки. Карие глаза с такими же золотистыми искорками, как и у ее брата.
Гребаные искорки.
Как же они сводили с ума.
В мыслях вновь и вновь появлялось счастливое лицо Дмитрия и эти самые искорки в его глазах.
Плохие-плохие искорки!
– Я не пущу тебя внутрь, - произнесла тем временем Виктория.
Так как в глубине души я все еще надеялась на согласие пустить меня к Беликову, то сейчас испытала небывалое огорчение. Нет, можно было, конечно, отпихнуть Вику в сторону, а еще лучше шарахнуть ее головой об стенку (нет, в случившемся девушка виновата не была, но моего желания ей хоть как-нибудь напакостить это не убавляло), но вот на Беликова это произвело бы неприятное впечатление.
Я действительно боялась, что после такого поступка пропасть между нами станет еще больше.
– Почему? – задала единственный вопрос.
Вика горько усмехнулась:
– Ты и так уже сделала все, что могла.
Эта горькая усмешка, которая уже сегодня появлялась на губах ее брата, была последним штрихом.
Отвернувшись от Беликовой, я зашагала по мощеной дорожке в сторону автобусной остановки.
Как бы ни казалось на первый взгляд, Виктория была очень похожа на Дмитрия. Нет, девушка не была холодной, но в определенные жизненные моменты эмоции этих двоих совпадали.