Любовь как закладная жизни
Шрифт:
А вот дальше — ничего набрать не успела. Потому как на аллее у консерватории появился Вова и громко окликнул Агнию, помахав рукой, чтобы привлечь ее внимание. Она вздрогнула от этого крика. Поднялась, не сообразив, как взять сумку. И торопясь освободить руку, нажала на «отправить». И тут же фыркнула: ни за что, ни почему, не объяснила. Глупо.
— Агния, здорово! — Вова подошел совсем близко.
Решив, что потом отправит еще одно сообщение, где объяснит, за что просит прощения, Агния сунула телефон в карман, подхватила сумку со скамьи и пошла навстречу
— Привет.
Федот молчал. Смотрел, конечно, так, что и добавлять уже было нечего. Но все же делал это молча. И хорошо, у Борова не имелось пока желания мутузить другу морду. А вот подозрение, что это желание появится, если Федот все же распахнет свою пасть — присутствовало стойкое. Наверное, друг тоже все это понимал, уже наученный опытом. Да и потом, дураком Федот не был и замечал многое. Потому не мог не понимать — Вячеслав и ему не спустит поддевок по поводу Бусинки.
Сейчас друг курил, не нарушая тишину коридора, куда они вышли из кабинета. Только косо глянул на зажигалку без крышки, которую Боров бросил в ответ на просьбу «прикурить». То, что Федот был в курсе, Вячеслав не сомневался, о чем и говорил Агни утром. Слишком хорошо они с Андреем друг друга знали и давно секли любые мелочи.
— Ты хоть приставь к ней постоянную опеку, че ли. На всякий…
— Уже, — коротко бросил Вячеслав, и сам прикурив.
— Лысый?
— Есть вариант надежней? — он поднял бровь.
— Не, Лысый — самое то, я вчера так его прощупал, немного, — друг хмыкнул — Выше головы не прыгнет, ясень пень. Но это потянет. Да и сам к Бусине твоей прикипел душой…
— Что там, насчет умельцев тех, кстати? — прервав размышления Федота, уточнил Вячеслав, исподлобья наблюдая, как один за одним выходят из комнаты парни. Конечно, пойди, угадай, о чем они с Федотом, но мало ли. Нечего лишним ушам слышать.
Пацаны тихо гудели. Разговоры шли уже больше по отдыху. Правда, тут же затихли, когда пацаны заметили их, курящих в стороне.
— Это утрясли, но ты, небось, сам захочешь с Берчевым потолковать?
— Есть такая мысль, — хмыкнул он, глядя на спины удаляющихся подчиненных.
— Могу передать ему приглашение в ресторане пообедать. От твоего имени? — Федот бросил окурок в урну.
Боров кивнул, молча одобряя.
— Кстати, еще по этим лохам: информацию для них собирала девка, типа квартиру там снимала, потерлась среди соседей. Про крестного Бусины тоже информацию нарыла. Тебе понравится, — Федот ухмыльнулся. — Как могли эти идиоты заволноваться, коли этот самый «крестный» — начальник цеха на каком-то буксующем заводе. Живых денег в глаза не видел несколько лет, (видно бабками они и собирались рот тебе заткнуть, когда квартиру заберут). И каждую неделю горбатится на огороде. Каков портрет, а? — Федот, по ходу, конкретно наслаждался. Отрывался за то, что про свои мысли о прошлой ночи Борова ничего сказать не мог.
А сам Вячеслав несколько ошалел.
— Чего? Это кто им муть такую наплел?
— А Бусина твоя и наплела. Соседке своей. Ну, той, которая сведения собирала, — ехидно
Боруцкий недоуменно нахмурился, размышляя, что соц. службам и всем другим малышка вовсе другое рассказывала, и вдруг начал хохотать:
— Это она меня от правосудия прятала, — объяснил он Федоту, который с вопросом уставился на него. А Вячеслав вспомнил, как девочку свою к двери прижимал. Полез в карман, чтоб спрятать зажигалку и достал телефон. — Информаторша эта их, она юристом Бусинке представилась. Так малышка ей даже двери не открыла как-то, когда я в гостях сидел. И на меня шикала, чтоб я не спалился.
Друг ехидно покачал головой:
— Малышка, конечно, хитра, но тут сама облажалась, зря такое придумала, и проблемы себе на голову нашла, — скривил рот Федот.
Но Боров заметил промелькнувшую задумчивость в прищурившихся глазах друга. Только поинтересоваться причиной не успел, открыл мигающее на экране уведомление о принятом сообщении — и уставился на экран:
— Не понял… — сквозь зубы процедил Боров, но только отмахнулся на вопросительный кивок Федота.
С полминуты, наверное, смотрел Вячеслав на это сообщение, пытаясь понять. Несколько раз проверял номер. И все равно не врубался.
«Извини».
Что малышка этим пыталась сказать? За что извинялась? Вячеслав попытался восстановить все, о чем они говорили и вспомнить, не могло ли это иметь отношение к чем-то, к какому-то вопросу, действию, просьбе… И вдруг его как током шибануло, когда он свои утренние откровения на кухне вспомнил. Да, она сказала, что на все готова, лишь бы с ним быть. Так может, это на подрыве чувств было? Может, сейчас, подумав пару часов, пока сама была, когда мозги прояснились — она испугалась? Может до нее дошло, насколько ситуация, на самом деле опасна? И Бусинка решила, что лучше сразу все обрубить?
Да, нет. Девчонка, которая столько его ресторан штурмовала, не обращая внимания на раздражение Вячеслава не могла… Но тут же мелькнула мысль, что потому она и штурмовала, что так до конца не понимала, кто он такой, и чем это чревато. И не шутил он в тот первый вечер, когда говорил, что может прихлопнуть ее одной рукой.
И все равно, ну не врубался Вячеслав. Не верилось, что струхнула его девочка. Ну, не такая она.
Но от самой мысли, что могло, все-таки могло случиться и такое, не дура же девка, а своя жизнь завсегда дороже любого хахаля — у него внутри все жгутом сворачивалось.
Ага, фиг вам, не даст он ей пойти на попятной, если в этом все дело. Боров свою малышку никому не отдаст и не отпустит никуда. И если для этого ему просто надо быть все время рядом, чтоб у Бусинки мозги хреновыми идеями не забивались — да, легко. Он это как-то, да обеспечит.
И вообще, надо разобраться с этим гребаным сообщением. Выяснить все.
— Я поехал, если что — наберешь, — бросил он Федоту сквозь зубы, продолжая в мыслях искать мотивы для подобного извинения Бусинки. И ничего больше не объясняя, пошел в сторону выхода из офисного помещения, в котором квартировалась одна из его «фирм».