Любовь, которой не было
Шрифт:
– Немецкий…
– Прости, Юн, но это правда важное обсуждение. Выучишь немецкий, тогда ничего не пропустишь.
– Да.
– Что?
– Да, - улыбаюсь, наслаждаясь их непониманием. – Я должна вам сказать кое-что.
Мне хорошо и тепло, совсем не из-за солнечных лучей. От того, как они смотрят на меня. И их привычная уверенность сменяется волнением, чтобы всё прошло хорошо.
– Я знаю немецкий, мальчики. Так что да. Я выйду за вас.
Эпилог.
– Алекс, так нормально?
Принцесса кружится возле зеркала, бросая на меня короткие взгляды через отражение. Надо подниматься с кровати и искать свой костюм на вечер, но откровенно лень.
А ещё отсюда открывается прекрасный вид на Юнну. Изгибы её талии, упругую задницу. Столько времени вместе, а до сих пор не могу налюбоваться.
Пять лет потерял, как нефиг делать. Из-за собственной тупости. Безграничной. Понял же, что не она просто на ночь. Почти сразу, когда без неё ломать начало. Представить только, кто-то за одну ночь смог пробраться мне в душу так, что не вырвать.
Когда увидел её на трассе впервые, удивился танцующей девчонке. И принцесса словно поставила себе задачу – удивлять каждый день всё больше.
– Всё плохо? – Юнна поправляет край платья, оборачивается ко мне. – Я поправилась, да?
– Принцесса, ты очень красивая. Не жди нас гости, я бы сейчас повалил тебя на кровать, раздвинул твои прекрасный ножки и…
– Хватит! Ты же теперь специально немецкий используешь, чтобы меня смутить.
Даже не скрываюсь. Потому что из принцессы получился бы отменный шпион. Столько всего скрывать даже агентам Интерпола не под силу. Сына пять лет растила, не решая сказать. И умолчала, специально ведь, что знает немецкий. И прекрасно понимает каждое слово.
Мы с Сэмом ведь использовали его с самой первой ночи. На родном языке разговаривали, обдумывая, как с принцессой справиться. И пошлили много, потому что в лицо всё не скажешь.
А она всё прекрасно понимала. И ни слова не сказала, подслушивая разговоры.
И предложение из-за этого получилось смазанным. Были больше сосредоточены на том, что Юнна знает немецкий, чем на её согласии. Потом, конечно, как следует отпраздновали. Когда Марк уснул.
– Тебе очень идёт это платье, правда. Хотя без него намного лучше. Абсолютно голой, - добавляю, пока принцесса себе чего-то не удумала. – Может останемся в постели?
– Мира не для того летела сюда с детьми, чтобы мы просто их проигнорировали.
Да, подружка Юнны, которая прилетела с семьёй на католическое Рождество. Проездом, так как на Новый год их ждали где-то в Греции. Принцессу с нами тоже приглашали, но мы с Сэмом убедили девушку остаться дома.
В Вене.
Первый совместный Новый год хотелось встретить вместе, чисто семьёй. Это во-первых. И да, ту Новогоднюю ночь, после которой всё с Юнной завертелось, в расчёт брать не стоит. Теперь мы реально семья, без возможностей побега для принцессы.
А
Невесту, по сути, потому что принцесса отказывается выходить за нас замуж. Кольцо взяла, каждую ночь «да» повторяла. Но до свадьбы дело так и не доходило.
Принцесса не хотела, чтобы только кто-то один её мужем становился. Если втроем, то и такой же гоп-компанией в брак вступать. Только пока такое нигде не разрешено.
Был вариант поочерёдно меняться, пару лет с моей фамилией, парочку с Сэма. Так, кажется, кто-то из знакомых той же Миры делал. Но одного взгляда принцессы хватило, чтобы понять. Мы по такой схеме работать не будем.
– Иди ко мне.
Протягиваю девушке руку, ожидая, пока она сбросит платье и вложит свою ладошку. Без споров позволяет утащить на кровать, прижимая своим телом.
Юнна в последнее время тихая, уставшая после завалов на работе. Весь график подгоняли, чтобы все работники нормально уехали на каникулы. И принцесса замоталась, совсем.
Только я, последний гад, наслаждаюсь этим состоянием. Когда она такая разморённая и послушная. Обвивает мою шею, притягивая меня ближе. Совсем не спорит, хотя иногда эта девочка кого-то угодно доведёт.
У неё охрененно сладкие губы. Пухлые, которые хочется постоянно кусать. Что я и делаю, словно не успел изучить. С ней мне постоянно мало. Принцесса все ещё переживает за свою нимфоманию и, кажется, эта болезнь заразная.
Потому что ни на кого так не стоял, как на неё. Постоянно и бесперебойно. Была бы возможность – сутками бы держал в к ровати. Под собой, сжимая талию. Оттягивая край белья, ныряя пальцами в девичью влагу.
Девушка выгибается, стоит только приласкать. Я уже выучил все её точки. И что если провести языком по шее, задевая ухо, а вместе с этим надавить на клитор – получаю хриплый стон.
– Ал.
Ага, именно такой. Я наслаждаюсь каждым звуком, впитывая. Накрываю требовательным поцелуем губы, проникаю языком внутрь. Сладкая, всегда и везде.
– Вы, пиздец, сговорились? Ужин в разгаре, собирайтесь.
– Тебе просто завидно, Сэми, что я собирался с принцессой спать.
– Запрет на немецкий, пожизненный.
Юнна ворчит недовольно, выбираясь из-под меня. Сжимает ноги, переминаюсь. Верю, моя хорошая, что у тебя там пожар. У самого стоит так, что почти больно.
А один наглый мудак всё портит.
Херня то, что мы ей обещали. Что спокойно сможем принять, если она с кем-то одним будет спать или проводить время. По факту, так-то он так, но нихрена. С Сэмом как сговорились, обламывая друг другу уединение.
Самом собой получалось.
– Собирайтесь и спускайтесь вниз, там Марк половину квартиры разнесёт.