Любовь красного цвета
Шрифт:
Может, он и в самом деле думает, что она, покорная начальническому окрику, откажется от этого материала и, поджав хвост, помчится в Лондон? Не дождется. Все важные зацепки в этом расследовании, за исключением Митчелла, найдены ею. К тому же именно ей удалось разговорить Митчелла, именно ей удалось завоевать доверие Фрике, и именно она напала на парижский след. Джини думала об Эрике ван дер Лейден. Лучше всего ей запомнились пальцы матери Аннеки – побелевшие, отчаянно стиснутые. Разговор с этой женщиной был для Джини самым важным доводом в пользу продолжения работы – важнее всего, что
«Думай, действуй, двигайся», – приказала себе Джини. Отныне она становилась сама себе судьей. Теперь никто не будет выставлять ей оценки – только она сама. И пошел к черту этот самонадеянный честолюбец Макгуайр!
Не колеблясь больше ни секунды, Джини позвонила в гостиничную службу и попросила заказать билет на ближайший авиарейс в Париж. Оказалось, что самолет вылетает через сорок пять минут, и если она поторопится, то может еще на него успеть. Гостиничная компания, которой принадлежал отель, Джини вычитала это в рекламном проспекте у себя в номере, имела филиал и в Париже.
– Не могли бы вы направить туда факс, чтобы мне был забронирован номер? – попросила она служащего.
И здесь вышла первая загвоздка.
– К сожалению, невозможно, – ответил клерк. Как выяснилось, им постоянно приходится сталкиваться с такой проблемой. Не только их отель, но и все другие большие гостиницы в Париже были забиты.
– Видите ли, – вкрадчиво объяснил служащий, – все это из-за показов коллекций мод. Они начинаются завтра, и сами понимаете…
– Понимаю, – сказала Джини. – Не беспокойтесь, я сама все улажу.
Она набрала номер парижского отеля «Сен-Режи», где, насколько ей было известно, на период показов в нескольких номерах и апартаментах должны были разместиться Линдсей и остальная команда. Линдсей на месте не оказалось – наверное, носилась где-нибудь. Джини перебрасывали с телефона на телефон, однако ее подруга оставалась неуловимой. Впору было бросить трубку, и тут ей неожиданно дали помощницу Линдсей – Пикси.
Пикси, которая обычно отличалась кипучей энергией и деловитостью, на сей раз казалась растерянной и усталой. Голос ее странно дрожал. Джини явственно слышала, как где-то рядом с Пикси надрываются телефоны, озабоченно галдят и шаркают ногами люди. Джини начала было распространяться о своих трудностях, но после нескольких слов запнулась, поняв, что Пикси плачет.
– Попробую, – всхлипнула Пикси. – Сделаю все, что в моих силах, но не обещаю… Пусть подождет, уже иду… Извини, Джини, по другому телефону Макс звонит. Я пытаюсь разыскать Линдсей, она где-то с Марковым ходит. И ничего еще не знает. Об этом только что агентства сообщили, сейчас тут ад кромешный. Сама не понимаю, что это со мной творится. Ведь я ее не знала никогда, а кажется, будто это с моей знакомой случилось…
– Что случилось, Пикси?
– Так ты тоже не знаешь? А я думала, ты из-за этого звонишь…
– Что случилось?
– Мария Казарес… Она умерла.
Не теряя времени, Джини помчалась в аэропорт. Она вскочила в самолет за пять минут до взлета и, только когда уже находилась в воздухе, смогла
– О номере я похлопочу, не беспокойся, – пообещала Пикси напоследок. – Господи, Джини, ты себе не представляешь, что здесь творится!
Джини как раз отлично представляла себе это. Она представляла, что могло послужить причиной этой внезапной смерти. Могла предположить и ближайшие последствия. В самом скором будущем весь Париж превратится в гигантскую цирковую арену, куда отовсюду устремятся звезды первой величины и шуты рангом помельче – из Америки, из Великобритании, со всей Европы. Когда умирает лев, шакалы не медлят.
Каждые десять минут Джини поглядывала на часы. Полчаса до посадки, двадцать минут… У нее была с собой только ручная кладь, а значит, если повезет и удастся быстро поймать такси, то уже через тридцать минут после таможни она сможет быть в отеле. Однако стоило ей только все рассчитать, как начались проблемы. Аэропорт имени Шарля де Голля не давал посадки, и авиалайнер минут тридцать наматывал круги. Когда же Джини добралась до стоянки такси, то увидела там длиннющую очередь. Путешествие из аэропорта оказалось сущим мучением – центр Парижа был забит машинами. Взбежав по ступенькам отеля «Сен-Режи», она ворвалась в мраморный вестибюль. И остановилась как вкопанная.
Судя по всему, Роуленд Макгуайр, добираясь сюда, не испытал и десятой доли тех трудностей, которые выпали на долю Джини. При ее появлении он быстро встал с дивана. Она попыталась проскочить мимо него. Однако Роуленд, загородив ей дорогу, поймал Джини за руку.
– Что так задержалась? – бесстрастным тоном осведомился он.
Бросив на него горящий бешенством взгляд, Джини попыталась вырвать руку из его цепких пальцев.
– Не прикасайся ко мне, – прошипела она. – И прочь с дороги…
– Послушай, давай-ка не будем тратить времени попусту. – Он стиснул пальцы еще сильнее и буквально поволок ее к лифту. – Предлагаю сразу же подняться в наш номер…
– Как ты сказал?
– В наш номер. Три телефона, два факса. По сути дела, это апартаменты. Одна кровать, один диван. Будучи джентльменом, я выбираю диван…
– Выпусти руку, черт бы тебя побрал…
– Впрочем, сомневаюсь, что нам удастся выспаться. Французская пресса уже взяла старт, и я не намерен отставать. Нажми кнопку «восемь». Это наш этаж.
– Пошел к черту!
– Прямо по коридору первая дверь направо… Вот здесь. Ну как, нравится? Это был последний номер такого класса в Париже, мы еле успели снять его. «Корреспондент» заплатил за него шесть тысяч франков сверх официальной цены. Пришлось подмазать кое-кого. А теперь… – Он закрыл за собой дверь. – Я хотел бы, чтобы ты выслушала меня.
– Выпусти меня отсюда. – Джини двинулась на него с лицом, исказившимся от гнева и испуга. – И ты в самом деле думаешь, что я теперь соглашусь работать с тобой? После всего, что ты сказал мне? Пошел прочь! Я не то что работать, в одной комнате с тобой находиться не хочу.