Любовь мертвеца
Шрифт:
Даниил стоял возле дивана, держа в руках коробку, перевязанную черной ленточкой.
–Эй, Машка, просыпайся, тебя поздравлять пришли, – толкнула я в бок все еще посапывающую подругу. Никитина, привыкшая к диким воплям братца по утрам, мирно дрыхла рядом со мной.
–Даниил, встану – убью, – раздалось наконец Машкино бормотание. Этой дежурной фразой она каждый день желала брату доброго утра.
А тот положил коробку на сестру и громко засвистел в свисток.
–Не свисти – в доме денег не будет! – почти проснулась
–Я же тебе мелодию «Хэппи бесдэй ту ю» играю!
–Похоже, медведь тебе оба уха отдавил, – сказала я, подымаясь.
–Ты подарок сейчас посмотришь, – поинтересовался Даниил, – или его тебе в следующем году отдать?
Маша тут же проснулась окончательно, развязала ленточку, сняла крышку, и квартиру огласил ее дикий вопль. В коробке лежала окровавленная кисть руки.
–Она же ненастоящая, – не то успокаивая, не то оправдываясь сообщил Даниил.
–Дурак! Мне по барабану, настоящая она или нет! Пошел вон отсюда! Ну все, я тебе точно на день рождения пирог с крысятиной подарю!
Никитин-младший поспешил исчезнуть из комнаты, так как в него полетела свежеподаренная кисть.
Я подобрала с пола резиновую руку, скрутила из пальцев фигу и показала ее Машке.
–Да убери ты эту гадость! – поморщилась Манюня. – Нет, Ирка, этот ребенок дождется Фредди Крюгера в моем лице.
Празднование дня рождения должно было начаться в четыре часа. До этого мы успели сбегать ко мне домой за венчальным полотенцем, вернуться к Машке, завернуть в полотенце пакетики с землей и облить все это святой водой. Потом мы пошли в церковь. Остановившись у церковных ворот, мы начали обсуждать, как надо исповедоваться.
–В западных странах есть такие кабинки, с одной стороны – ты, с другой – священник. Ты сидишь и все спокойно рассказываешь, – повествовала Маша. – А у нас как?
–Не знаю. Но раз велели исповедоваться, значит, иди.
–Кстати, тебе случайно не пришли в голову хорошие мысли по поводу того, как срезать с Максика волосы?
–Хорошие случайно не пришли. Могу только предложить броситься ему на шею и нежно зашептать на ухо: «Максимчик, я так по тебе скучаю, когда тебя нет рядом! Дай мне на память прядь твоих белокурых волос». И пока тот ушами будет хлопать, быстро обкромсать его.
–Чувствую, я так и сделаю, потому что никаких других идей у меня нет, – пробормотала Машка. – Ладно, пошли узнаем про исповедь.
Мы поднялись по ступенькам и вошли в церковь. Подошли к бабушке, которая продавала свечи, крестики, иконки и прочие вещи, и заказали молебен за упокой нечаянно разбуженного Максима. Затем спросили, когда закончится служба.
–А вам, девочки, что нужно? – поинтересовалась та.
–Да вот… исповедаться хотим… хочу, – сказала Мария.
–Что ж, дело хорошее. Как закончится служба, ты подойди к батюшке, к отцу Федору…
–Спасибо, – поблагодарила Никитина, и мы отошли в сторону.
–Маш, ты, в общем,
–Ладно, – кивнула подруга. – Но чтоб к четырем явилась!
–Не боись, даже раньше приду, соскучиться не успеешь, – пообещала я.
Свое обещание я выполнила: заявилась к Никитиной, когда та только начала строгать салатик. Даниил куда-то умотал, очевидно, на поиски очередных приключений, дав понять, что вернется не скоро. Нас это вполне устраивало.
Гостей было пятеро: я, Светка Байкова, Дианка с Денисом и, конечно же, Максик. К четверти пятого все гости были в сборе.
Разделавшись с праздничным тортом, мы решили поиграть в фанты. Максик вытащил скомканный клочок бумаги и развернул его.
–«Поцеловать предыдущего исполнителя», – прочел он и уставился на Сергеева, потому что предыдущим был Денис. – Не буду я его целовать!
Маша как-то загадочно заулыбалась, засияла и заговорила, подмигивая мне:
–Макс, я тебя за нарушение правил игры накажу. Я тебе отрежу прядь волос, чтоб больше неповадно было отказываться. – И Никитина, быстро вытащив из маминой корзины для шитья ножницы, подскочила к Трофимову, и клочок светло-русых волос оказался у нее в руке.
–И это касается каждого! – сказала я, мысленно хваля Машкину сообразительность. – Всех, кто откажется выполнять фант, Машка сделает лысее на прядь. Диана, твоя очередь тянуть…
Краснова принялась выполнять задание, Машка побежала в свою комнату прятать трофей, как вдруг с бледным лицом влетела назад.
–Ирка, поди сюда, – тихо позвала она меня и потянула за руку в коридор. – Мы забыли про землю. Полотенце, наверное, высохло. Я вошла к себе, а покойничек стоит посреди комнаты и руки ко мне тянет. «С днем рожденья, – говорит, – любимая!» Ты уж сходи намочи, пожалуйста!
–Что?! Опять я? – Моему возмущению не было предела. – Я его вообще-то тоже боюсь! И крестика у меня нет, хотя надеть велели.
–Я тебе свой дам! – простонала Мария. – Помнишь, что сказала Еремея? Ему я нужна, а не ты. Он тебя не тронет.
–Я тебя, Машка, сама скоро удавлю, – прошипела я. – Мне ваш дурацкий роман под кодовым названием «Моя Мария» уже порядком надоел! Почему этот покойник не разнообразит свой словарный запас?
–Вот и скажи ему об этом, если встретитесь. Возьми крестик.
–Не надо, а то унесут тебя за высокие горы и за быстрые реки…
Мы подошли к Машкиной комнате, и я осторожно заглянула в нее. Внутри никого не было.
–Ну, ладно, пошла! – выдохнула я и шагнула в помещение, а Никитина тут же закрыла за мной дверь. Как будто я зашла в клетку с хищниками.
Я стала медленно приближаться к шкафу. Иду по комнате и думаю: «А ведь в любую минуту здесь может появиться самый настоящий покойник… Ему ведь явно не понравится моя затея! Аттракцион не для слабонервных».