Любовь на двоих. Покориться судьбе. Книга 2
Шрифт:
– Вы что, нелюди? – заявила молоденькая секретарша. – Подите вон отсюда! Женщине плохо! Неприлично таращиться на это мужчинам.
– Поверьте, барышня, мы еще и не такое видели. – Ответил Селезнев и обратился к Асе. – Эффектно, Анастасия Григорьевна, но не убедительно.
Ася не могла сказать ни слова, рвотные позывы с трудом давали вдохнуть воздух в легкие.
– Да что же вы такое говорите! Как вам не стыдно! – вступилась снова Лиза. – У Анастасии Григорьевны такое случается, если она сильно нервничает. Это реакция на происходящее. – Девушка поспешила открыть окно настежь
На лице Селезнева отразилась обеспокоенность, которую он тут же попытался скрыть. Следователь только сказал:
– Приводите себя в порядок. Вам неизбежно нужно ехать в участок. Лишь из уважения к вашему отцу меня просили не надевать на вас наручники прилюдно. Парни, ждем даму в коридоре!
Минут через двадцать Анастасия, наконец, смогла говорить. Лиза подняла ее с колен, усадила в кресло и вытерла побледневшее лицо мокрым полотенцем.
– Стоят, прям двери подпирают – будто вы с 5-го этажа спрыгнуть можете или раствориться в воздухе.
– Наверное, решили, что едут брать терминатора. Столько мужиков на одну женщину натравили. Ничего, Лизок, мы их сделаем. Им еще будет стыдно. Мне уже лучше, спасибо. Позвони Лане Лянской, пусть приедет в участок за мной и срочно вызови от моего имени и имени Федора Алексеевича адвоката из Донецка – Жанну Болотову. Устрой в гостиницу и расскажи, где нас искать. Обрисуй ситуацию в двух словах. Но прежде разыщи, в какой больнице Воронцов и узнай его состояние. Сразу пошли ко мне курьера с известием.
– Я все сделаю, не беспокойтесь. – Лиза фиксировала задания с завидной быстротой в откуда ни возьми появившемся у нее в руках блокноте. – Встречу отменила, извинилась и перенесла на неопределенный срок под веским предлогом.
– Да уж. Как разлетится весть об аресте, журнал сметут. Закажи еще один тираж. Хотя бы деньжат заработаем. Тоже положительный момент, как сказал бы Леснов.
– Друже 5 , ты меня слышишь? Правда, слышишь? – озабоченное лицо Глеба все четче вырисовывалось по центру белой пелены, застилавшей глаза. А рукой Алекс почувствовал, что Глеб крепко сжимает ее обеими своими. Он с трудом сглотнул и тихо спросил:
5
Дружище – с укр.
– Ты что, плакал?
– Я? Та не, то тебе привиделось, – запротестовал Глеб, мимолетом промокая рукавом ресницы. – Мужики не плачут!
– А кто-то говорил, что не плачет только тот, у кого нет сердца?
– Алекс, – на глазах Глеба снова выступили слезы, – я никогда себе не прощу, шо бросил тебя в таком состоянии и уехал. Надо было тебя домой проводить. Я ж видел, шо ты не в себе. Гребаная гордость – не узнаю себя.
– Ты тут ни при чем, а я вроде жив. Немного челюсть болит и, кажется, нога. Дышу я нормально, и голова не кружится. Значит не надо так плакать. Вот моя жена никогда не плачет. Видно, потому, что у нее нет сердца.
Глеб снова
– Мама твоя уже едет. Мне из ДПС позвонили – мой номер был последним из твоих вызовов.
– Ясно. А Настя?
Глеб поменялся в лице.
– Настя. Снова Настя. Далась тебе эта Настя, – он отвернулся. – Ей не смогли дозвониться пока.
– И чего ты мне, брат, так настойчиво не договариваешь? Я ведь все равно узнаю.
– Мне жаль, шо я так ее защищал вчера, и с тобой поссорился. Но ты ничего не сказал про запись! Почему?
– Про какую запись?
– Про ту, которую тебе на почту прислали вместе со вчерашними фотками. Там Настя…
– Я не знаю, о чем ты говоришь. Не было никакой записи. Только фотографии. – Алекс вздохнул.
– На этом видео свидетельство измены вашей супруги, Александр Викторович, – в дверях стоял семейный адвокат Варфоломей Борисыч Кошкин. – Мне очень прискорбно вам об этом говорить, но никуда не денешься. Врач сказал не утомлять вас, но состояние стабильно хорошее. Вы – счастливчик, Александр.
– Какое еще доказательство? – не повышая голоса, спросил Алекс, но видно было, как он напрягся и занервничал.
– Доказательство ее слишком близких отношений с адвокатом Лесновым. Полиция считает, что они подстроили вчерашнюю аварию. Тормоза в машине были испорчены, а камеры стоянки зафиксировали человека, сильно похожего на Леснова.
Далее Глеб в ужасе наблюдал, как менялось лицо его друга. Светлокожий от природы Алекс, казалось, почернел в считанные минуты, глядя в экран. Да ему и самому стало не по себе. Он ведь с самого начала так радовался счастью друга, будучи уверенным, что они – пара на всю жизнь. Так верил, что эта девушка подарит его другу то, в чем тот так нуждался все эти годы после Анны. Впервые Глеб понял, что Алекс даже не в состоянии говорить, и он быстро спровадил Кошкина, давая возможность Александру прийти в себя. Тот отвернулся к стене, не говоря ни слова.
В участке в одном из кабинетов, куда стражи правопорядка сопроводили Асю, она наткнулась на отца видимо дававшего показания или присутствующего еще по какой-то причине.
– Отец?
– Знаешь, я бы все смог понять. Даже измену мужу. Но какими бы ни были твои авантюристские способности, тут ты здорово заигралась. Есть грань, Анастасия, знаешь ли. Покушение на жизнь – это уже слишком. Это практически конец. И самое страшное, что я верю в то, что ты на такое способна. Мне стыдно, сударыня, более называть вас своей дочерью.
– Отец, да что вы такое говорите! – только и смогла выдавить из себя девушка, но Вересковский уже шел прочь.
– Даже собственный отец не верит вам. Дурная примета, не так ли? – заметил Давид.
Анастасия будто окаменела. В голове почему-то всплыла любимая поговорка Федора «если не ходом, то ползком».
«Да какого хрена я так раскисла! Я же ни в чем не виновата! Я даже не знаю, что вообще случилось!»
– Анастасия Григорьевна, садитесь! Вы готовы отвечать на вопросы? Хотя вы имеете право хранить молчание до приезда адвоката, если он, конечно, у вас будет, а также право на один звонок.