Любовь на острие кинжала
Шрифт:
– Я уверен, вам понравится быть здесь с нами, миледи, потому что пребывание ваше у нас сильно затягивается.
У нее сжалось горло. Рука непроизвольно взметнулась ко рту, как если бы она хотела помешать неосторожным словам слететь с языка. Эннис пристально смотрела в его глаза и видела в них зеленые огни гнева. Смущение охватило ее, и она неожиданно попыталась встать. Все вокруг воззрились на нее с недоумением.
Поймав ее руку, он отнюдь не вежливым образом усадил ее обратно:
– Нет, даже не думайте бежать. Вы прочно попались в западню, маленькая лиса. Ваш сюзерен, оказывается, предпочитает своего заложника моему. По крайней мере, так он
Он принялся поглаживать ее руку, вяло лаская зеленый бархат ее платья, и она замерла. Длинная прядь волос ниспадала с ее плеча, покрывая грудь. Тыльной стороной ладони ле Дрейк приподнял эту тяжелую прядь, прижав ладонь к ее коже. Затем, захватив перевязанные лентами волосы, начал медленно накручивать их на пальцы, тем самым приближая ее лицо к своему.
Эннис попробовала сопротивляться, но тут же поняла всю тщетность этого. Даже присутствие посторонних его не смущало. Да и кто посмел бы вступиться за нее, рискуя навлечь на себя гнев лорда? Беспомощная, она оказалась в нескольких дюймах от его лица, и только руки ее еще упирались в его грудь в жалкой попытке отстраниться.
– Мне кажется. – пробормотал ле Дрейк так тихо, чтобы слышала только она, – я больше нравлюсь вашему сюзерену в роли похитителя, чем хитрого охотника за чужим наследством. Хотя между этими двумя занятиями разница на первый взгляд и не слишком велика, одно весьма существенное отличие все же имеется. Как похититель вдовы я могу быть приговорен к штрафу за насилие над вами. – Недобрая улыбка скривила его рот, и кровь застыла в ее жилах. – Если, конечно, я не получу разрешения от вашего ближайшего родственника, в данном случае – от вашего брата.
– Моего… моего брата? – Эннис с трудом подбирала слова. – Но ведь я долгие годы не общалась с Аубертом. Мы едва знаем друг друга, и – разрешение на что?
Продолжая сжимать ее волосы так, что лицо его находилось в пугающей близости, он другой рукой сдавил ее подбородок. Она окончательно пала духом. Несмотря на то, что времена, когда похищение женщин было обычным делом, прошли, сам по себе этот обычай не считался чем-то из ряда вон выходящим.
И вот теперь Эннис была полностью раздавлена, услышав страшные слова ле Дрейка:
– Разрешение жениться на вас, миледи.
5
Кровь отлила от лица леди Эннис, и ее начала бить дрожь. Рольф жестко добавил:
– Не заблуждайтесь относительно меня, прекрасная леди. Я вам обещаю, что буду отвратительным мужем.
Она, сколько было возможно, отстранилась от него, и краски вернулись на ее щеки, отчего ее глаза засияли особенной голубизной. Губы ее плотно сжались, и голос окреп:
– Это плохая шутка, милорд. Из всех мужчин Англии вы последний, за которого я вышла бы замуж. И мой брат никогда не согласится на этот брак.
– Ваш брат, – холодно сказал Рольф, – уже подтвердил свою готовность обсудить время подписания соглашения. За свое согласие он требует часть вашего наследства. Этого следовало ожидать. Теперь сроки диктует король. Он великодушно простил меня, памятуя о моей службе во Франции, и предложил мне остаться в Англии и жениться на вас законным образом. Один только ваш сюзерен, кажется, видит в нашем союзе вред для себя, поскольку ваше имущество станет моим.
Нижняя
– Но не могли бы вы отказаться от брака со мной?
– Мог бы. – Он ослабил хватку, и ее волосы тяжелой волной упали вдоль тела. Казалось, он доволен случившимся не более, чем Эннис, но он должен был извлечь из этой ситуации выгоду во что бы то ни стало. Ле Дрейк выдержал ее пристальный взгляд и мягко сказал: – Но я не откажусь. Не надейтесь – я женюсь на вас.
Почувствовав, что он отпустил ее волосы, она откинулась на спинку стула, смертельно бледная и дрожащая. Конечно, мало хорошего в том, что она с таким ужасом смотрела на их будущий союз. Да и его настроение было ничуть не лучше. Святой Иероним! Да ведь он же угодил в ловушку, им же самим и расставленную. И это вызывало в нем ярость.
До конца ужина ле Дрейк не сказал больше ни слова своей пленнице. Все пошло совсем не так, как он представлял в своих планах, когда увозил леди Эннис от Сибрука. Он не предполагал, что этот безмозглый граф поспешит вовлечь в дело церковь и короля.
Неужели монарх позволит одному из сильнейших своих баронов пренебрегать церковной властью? Можно ли простить безумную выходку ле Дрейку – особенно после недавней отмены эдикта папы Иннокентия Третьего об отлучении? Не навлечет ли это на его величество новое недовольство Рима? Ведь закон требует кары для похитителей женщин. А король – высший судия…
Приблизительно так представил Сибрук дело королю. А сэр Гай, вернувшись из Стонхема, так и доложил своему господину. Рассказывая, рыцарь выглядел очень смущенным: его лорд оказался в неприятном положении и винить в этом мог только самого себя. Если бы он не был в тот день так сильно потрясен гибелью Эдмунда де Моле и неудачной попыткой вернуть своего сына, он скорее всего не поддался бы искушению похитить даму.
Наедине с преданным сэром Гаем ле Дрейк мог дать волю своему гневу. Особенно досталось Сибруку, который, желая отомстить ему, не заметил, что себе нанес ущерб гораздо больший, чем Рольфу… Слабое утешение… Все могло бы выйти по-другому. Не будь Сибрук столь трусливым, он явился бы с войском под стены Драгонвика, где переговорами или мечом разрешил бы спорные вопросы. Но граф вместо этого обратился с жалобой к церкви, король был вынужден принять меры и поставил ле Дрейка перед выбором… Что ж, положение трудное, но не безвыходное. Еще два дня назад Рольф всерьез обдумывал возможность вооруженного мятежа. Не составило бы никакого труда организовать его, соединившись с другими линкольнширскими баронами. Но он поклялся в верности королю еще тогда, когда отлучение Иоанна от церкви не было снято. И он никогда не нарушал своих клятв. Так должен ли он сделать это теперь, пусть даже ему и отвратителен этот монарх с его вечными интригами?..
Королевский посланник, прибывший в Драгонвик, явно разрывался между страхом и любопытством и успокоился только тогда, когда ле Дрейк заявил, что подчинится королевским приказам… И тут же в Нормандию был послан гонец, чтобы заручиться согласием брата леди Эннис на ее замужество. Из того, что Рольф узнал про Ауберта, явствовало, что этот достойнейший рыцарь будет счастлив освободить свою сводную сестру от некоторой части ее наследства в свою пользу. Он был ее ближайшим родственником-мужчиной, и, хотя его согласие на брак являлось пустой формальностью, провести переговоры следовало обязательно и со всей аккуратностью.