Любовь на острие меча
Шрифт:
– Пойдем, – кивнул Эйдан, – у нас мало времени.
Глава 28
Когда мы вышли из кабинета, Эйдан почти сразу ушел. Сказал, что вверяет меня в руки Эвана и вернется, как только сможет. А затем просто исчез в портале. Я даже сказать ничего не успела.
Боги, во что превратилась моя жизнь? Я сейчас должна к зачету готовиться, а не помогать бороться с древним злом тем, кто понимает в этом больше меня. Как же так вышло-то?
Но долго убиваться по своей судьбе мне не позволил Эван. Мягко потянул меня
– Пойдем, сначала накормим тебя. Уже почти обед.
Если бы он не сказал, я бы и не вспомнила, так была занять своими мыслями. Но поесть действительно не помешало бы, особенно учитывая, что уйти отсюда я смогу только, когда вернется Эйдан. И неизвестно, когда это случится. Надеюсь, что мне хотя бы не придется здесь ночевать. Судя по хмурым лицам и взъерошенному виду некоторых сотрудников, им именно так и приходилось делать. Спать на рабочем месте.
Небольшая столовая отличалась от студенческой разве что размерами. Мы набрали еды и устроились за дальним столиком. На меня смотрели. Очевидно, что в управлении все друг друга знают, хотя бы в лицо. И молодая, незнакомая девушка привлекала внимание и вызывала любопытство. Хорошо хоть в столовой, кроме нас было всего шесть человек. Я старалась выглядеть невозмутимой, но это не так-то просто, когда буквально чувствуешь на себе любопытные взгляды.
Эван посмотрел на поглядывающих в нашу сторону мужчин и улыбнулся.
– Не обращай внимания, им просто интересно.
– Что я должна делать? – спросила вместо ответа.
Я готова была помочь, но слабо представляла, в чем именно должна заключаться эта помощь. Разве что расшифровывать записи в дневнике.
– Просто помогать по мере сил и возможностей. Ешь, потом будем разбираться с пентаграммой.
Поели мы быстро, так же быстро сбежали из столовой. Любопытные взгляды провожали меня и в коридоре, и спряталась я от них только за дверьми зала непонятного назначения. Как пояснил Эван, то было нечто вроде лаборатории, где они изучали разные магические штуки, найденные на местах преступления. Это была цитата.
– Ты не представляешь, какие иногда удивительные попадаются вещи, – сказал он, – как, например, эта.
И он указал на пентаграмму, нарисованную на полу. Я встала, как вкопанная, глядя на нее.
– Это копия, – пояснил Эван, – честно говоря, мы так и не смогли понять, для чего она нужна. Если бы не твой рассказ о демоне.
Я внимательно разглядывала ее и пыталась найти в переплетении линий что-то знакомое. Иногда мне казалось, что я улавливаю суть этих рун. Но стоило моргнуть – и это ощущение терялось. Я хотела снова увидеть ее, хотя не совсем понимала, что именно нужно в ней найти.
– Что мы должны делать?
Все это время Эван внимательно за мной наблюдал, словно тоже что-то во мне искал. Он показался неплохим парнем, но, в сущности, я знала его всего пару часов. И сейчас мы находились одни за закрытыми дверьми зала неясного назначения в здании управления службы правопорядка. И вроде бояться нечего, но в голову лезут какие-то совсем уж нехорошие мысли.
Эван переступил с ноги на ногу, и я невольно дернулась в сторону.
– Ты меня боишься? – его лицо удивленно вытянулось,
– Нет, прости. Это просто нервы.
Наваждение схлынуло, и я незаметно выдохнула. В самом деле, скоро начну глотать успокоительные зелья.
– Мы не знаем, как уничтожить демона. Но, если его можно призвать, значит, можно и изгнать. И мы должны найти такую возможность. Ну, или создать.
– Другими словами, мы должны создать ловушку. На основе этих рун, – я указала на пентаграмму.
Эван просто кивнул.
– Что ж, давай начнем.
Я открыла дневник на странице с пентаграммой, и мы обратили все свое внимание на записи.
Каждая руна была записана отдельно. Мы воспроизвели несколько из них, и в воздухе перед нами висели подсвеченные голубым символы. Описание их сложно поддавалось осмыслению. Если верить записям в дневнике, часть рун обозначала магический зов в разных вариациях.
Если бы этот зов был доступен человеческому уху, то представлял собой невыносимую какофонию, которую хочется заглушить любым способом. После недолгого мозгового штурма, мы пришли к выводу, что именно это заставляет демона покинуть Подземный мир. А чтобы он не прибил возмутителя спокойствия, еще часть рун представляла собой магическую клетку и были связаны между собой, образуя своеобразную цепь. Вполне логично. Иначе демон, сумел бы найти прореху в пентаграмме.
Мы пытались разложить руны на составляющие. Чтобы на их основе создать ловушку, в которую демона, скажем, притянуло бы, если Рэймонд спустит его с поводка. Промучились больше двух часов, но выходила какая-то ерунда. В конце концов, мы вынуждены были признать, что эти руны не поддаются разбору. Каждая линия была продолжением предыдущей, предназначены они были лишь для призыва демона и удержания его внутри себя. И ни для чего другого служить не могли.
Никаких мыслей, как именно Рэймонд смог подчинить демона, тоже не было.
Это был провал.
Мы хмуро перебирали символы в воздухе. Я кинула взгляд на пентаграмму в дневнике, потом на рисунок на полу. Мы почти не смотрели на него, поэтому несоответствие бросилось в глаза только сейчас.
Я взяла дневник и подошла к пентаграмме.
– В чем дело? – Эван тут же отвлекся от своего занятия.
– Смотри, некоторые руны не соответствуют рисунку в дневнике.
Эван подошел ближе и задумчиво перевел взгляд с дневника на пол и обратно.
– Да, – протянул он, – действительно. Почему мы раньше не заметили? Решили, что Флэтли просто перерисовал ее, – тут же ответил он на свой вопрос. – Может, он ее изменил?
– Не думаю. Все линии на месте, но где-то они толще, чем должны быть, а где-то есть лишние. Такое ощущение, что поверх этих рун, – я потрясла в воздухе дневником,– он нанес какие-то еще.
Мы посмотрели друг на друга. Уверена, и подумали об одном и том же. Но вслух сказала только я:
– Нам надо увидеть пентаграмму в доме Рэймонда.
Эван был согласен, я видела по глазам. Но он только вздохнул:
– Я не могу тебя туда отвести. И сам не могу попасть туда без сопровождения. В любом случае, нужно разрешение или лорда О’Флаэрти или Эйдана.