Любовь на первой полосе

Пактер Труди

Меню ограничивалось салатами и мороженым. Рут взяла себе и то и другое. Наблюдая за тем, как она ест, Кейт дивилась аппетиту редактора отдела моды. Едва сев за столик, Рут тут же расправилась с целой булкой и уже принялась за вторую. «Интересно, это действительно голод или что-то нервное?»

— Солянка здесь — первый сорт, — заметила Рут.

Ткнув вилку в одну из множества тарелок, стоявших перед ней, Рут сделала знак Кейт последовать ее примеру.

— Нет, спасибо, — ответила та.

Она уже начала сомневаться в том,

что поступила умно, пригласив Рут. Кейт хотела как-то отблагодарить ее за услугу на обеде у Кремера и теперь, наблюдая за редактором отдела мод, спрашивала себя: «Как нам общаться, если мы совершенно разные?» Некоторая еврейская простоватость и даже вульгарность Рут заставили Кейт вспомнить о своем благородном вестчестерском происхождении.

«Нет, так не пойдет. Рут Блюм может быть кем угодно, но если бы не она, мне пришлось бы вернуться к профессии машинистки».

— То, что ты сделала для меня вчера… — сказала Кейт. — Спасибо. Это было очень любезно с твоей стороны.

— А, — отмахнулась Рут.

Кейт так и думала, что толстушка не придаст значения своему поступку.

— Знаешь… — начала та. — Конечно, это не мое дело, но все же ответь: что происходит у вас с Тедом? Куда ни плюнь, везде только и галдят о «знойном романчике». Даже идиотка, называющая себя моей ассистенткой, никак не может успокоиться.

Кейт была ошарашена.

— Мм… я и не знала, — выдавила она, доставая сигареты. — Мы старались вести себя осторожно. Как же так? — Кейт чуть не плакала. — Мы надеялись все сохранить в тайне, пытались даже виду не показывать…

Рут перестала жевать.

— Ладно, успокойся. Это же не конец света. Глупые сплетни, только и всего. Не обращай внимания, в курилках и не то еще услышишь. На следующей неделе косточки начнут промывать кому-то другому.

— Глупые или нет, — ответила Кейт, — но все равно спасибо тебе за то, что ты не дала Герати рассказать об этом Кремеру.

— Билл Герати всегда играет не по правилам, — буркнула Рут. — И любом случае я не дала бы ему безнаказанно разевать рот на обеде у главного. Даже если бы мне пришлось засыпать битым стеклом всех присутствующих.

Кейт наконец прикурила и глубоко затянулась.

— Значит, ты сделала это лишь для того, чтобы заткнуть ему рот? Вне зависимости от того, что Он хотел сказать?

— Не совсем. Я считаю тебя классным репортером, твои последние материалы очень хороши. Я серьезно. И тебе нет нужды связываться с Тедом Геблером. Ты обойдешься и без него.

— Ошибаешься, Рут. По-моему, настало время кое-что прояснить. Ты думаешь, я хотела, чтобы Тед Геблер помог мне сделать карьеру? — Кейт улыбнулась и выпустила изо рта струйку дыма. — Глупости.

— Так за каким же чертом ты спишь с ним?

Кейт уставилась на Рут. «Господи, как же так случилось? Ведь я хотела только поблагодарить… Откуда же я могла знать, что невинный обед превратится в допрос инквизитора?»

— Мне кажется,

я люблю его! — чуть слышно ответила она.

Рут улыбнулась.

— Может, поговорим об этом? А что? Иногда полезно излить душу.

Кейт с минуту пребывала в нерешительности, но потом сдалась и рассказала о последних месяцах жизни, ничего не утаив, с сестрами Кейт никогда не откровенничала, а у подруг детства и юности было много своих проблем. Как-то так вышло, что она всем поделилась именно с Рут. Закончив, она рискнула поднять глаза на собеседницу. Кейт ждала осуждения, но Рут просто сказала:

— Давай-ка я лучше расскажу тебе про Теда. Хотя, не уверена, что смогу хоть как-то повлиять на тебя.

Это были первые ее слова, которые вызвали у Кейт настоящий интерес.

— Когда ты с ним познакомилась? — спросила она.

— Когда мне было шестнадцать. В школе. Да, да, — кивнула Рут, заметив ее изумление. — Тед для меня не просто коллега по работе. В сущности, мы выросли вместе. Хотя я не испытываю большой радости от этого.

— Не понимаю.

— О'кей, скажем так: если ты считаешь Теда Геблера красавчиком, тебе надо было видеть его лет эдак восемнадцать назад. В те времена на его фоне потерялся бы и Роберт Редфорд. Мы, девчонки из Флитвуда, все поголовно сходили по нему с ума. Некоторые даже сами назначали ему свидания. Но бесполезно. Смазливая еврейская девочка из Нью-Джерси не могла его заинтересовать. Тед и тогда мнил себя птицей высокого полета.

Рут откинулась на спинку стула и замолчала, вспоминая, каким она знала Теда много лет назад. Уже тогда он хотел получить от жизни не просто хорошую работу и занять заметное положение в еврейской общине, ибо его отец, который жил в Германии и стремился только к этому, в итоге жестоко просчитался.

Иосиф и Софи Геблеры лишь чудом избежали концентрационного лагеря. За три года до прихода Гитлера к власти Иосифа, преподававшего в университете Ганновера, избили на улице молодчики из зарождавшейся национал-социалистской партии. Второго предупреждения Иосифу не потребовалось. Он написал двоюродным братьям в Филадельфию, прося встретить его со следующим пароходом из Германии. Он, его жена Софи и маленький Вальтер, которому тогда исполнилось восемь, бросили дом, оставили работу и покинули родину.

Когда Иосиф приехал в Америку, у него не было ничего, кроме чувства собственного достоинства, которому он не изменил до конца жизни. Поэтому Иосиф не стал учить английский, не пожелал устраиваться на лакейскую работу, какую только и можно было найти человеку, владевшему лишь немецким и ивритом.

Семья жила на остатки сбережений и подачки двоюродных братьев Иосифа. Через несколько лет родился Тед, и денег стало катастрофически не хватать. Тогда Вальтер устроился на работу. Он начал развозить продукты, то есть занялся тем, чем, по идее, должен был заняться его отец, чтобы прокормить семью.