Любовь на расстоянии

Сергеева Елена Владимировна

2 глава

Разве может быть что-то лучше, чем просыпаться от поцелуев любимого мужчины?! Такое утро никогда не может быть плохим!

Я еще никак не могла открыть глаза, но уже отвечала его настойчивым губам и тянула руки, чтобы прижать его к себе ближе.

– Просыпайся, – прошептал он мне в ухо, и миллиард мурашек разбежались по всему телу, будоража меня. – Нечего терять время.

Наконец я открыла глаза и с бесконечной любовью посмотрела на его милое заспанное лицо. Потормошив его и так взлохмаченные

волосы, я, ехидно улыбаясь, предложила:

– Может, вообще не будем спать?!

Он улыбнулся мне моей любимой улыбкой и ответил:

– Надо попробовать.

Он перевернул меня на спину и оказался сверху. Я почувствовала тяжесть его тела, его поцелуи, которые тонкой ленточкой стали опускаться по шее вниз, и провалилась в гремучую смесь страсти, любви и блаженства…

Я посмотрела время на телефоне и огорченно произнесла:

– Нам пора собираться. Скоро надо освобождать номер.

– Нет, – пробормотал он, не выпуская меня из своих объятий.

– Как понять – нет?! – удивилась я.

– Я продлил номер, – сообщил он. – Не на улицу же нам идти! До поезда еще много времени.

– Можно было ко мне.

Он усмехнулся.

– Я решил пощадить твою бабушку. Я ей явно не нравлюсь.

Я поцеловала его в губы и, слегка оторвавшись от них, заключила:

– Главное – ты нравишься мне! Безумно нравишься!

Он прильнул к моим губам, чтобы продолжить прерванный поцелуй, но нас разъединил мой вечно не вовремя звонящий телефон.

Я повернула его экраном к себе, и мы увидели имя звонившего человека. Макс отпустил меня, и я, еле скрывая раздражение, что Миша звонит не вовремя, ответила:

– Да!

– Ника, твоей бабушке плохо, она потеряла сознание. Я вызвал «скорую». Приезжай скорее.

– Да, спасибо… Сейчас приеду, – засуетилась я и, встретившись взглядом с Максом, объяснила: – Бабушке плохо. Отвези меня домой…

Мы быстро оделись, покидали в сумки свои вещи, сдали ключи от номера и вприпрыжку побежали к на ходу забронированной машине. Потом, превышая скорость и указания светофора, помчались к моему дому.

Я не поднималась по лестнице – я взлетала. В голове мелькали ужасные картины прошлого: смерть родителей, смерть Веры, и я панически боялась, что доберусь до квартиры и мне сообщат еще об одной трагедии в моей жизни. Несмотря на все наши конфликты и недоразумения, я любила ее, и она была для меня единственным оставшимся близким родственником (я не брала в расчет бабушку, живущую в Санкт-Петербурге, поскольку она была и оставалась чужим для меня человеком).

Ворвавшись в квартиру, я столкнулась с Мишей, он как-то странно опустил глаза, увидев меня, и сразу пробормотал: «Раз ты пришла, я пойду», но мне было не до него, и я, на ходу кивнув ему, поспешила в комнату к бабушке.

В комнате пахло корвалолом, бабушка неподвижно лежала на диване, и я, подлетев к ней, опустилась возле и взяла ее руку.

Она приоткрыла

глаза и жалобно проговорила:

– Никуся…

Я, не обратив внимание на это жуткое прозвище, спросила:

– Врач был? Что сказал?

Она помотала головой.

– Мне уже лучше… Я попросила Мишу отменить вызов.

– Отменить вызов?! – переспросила я, и в голове моей всплыла картинка прячущего глаза друга детства.

– Почему?!

– Мне лучше. Я просто переволновалась… но сейчас ты рядом… теперь все хорошо. Ты же не будешь меня больше расстраивать?!

Я скептически посмотрела на нее, но решила сначала прояснить свои сомнения. Поднявшись на ноги, бросила ей «Я скоро» и так же быстро исчезла из комнаты, как и появилась.

Встретив в коридоре Максима, я на ходу попросила:

– Подожди меня тут. Я сейчас.

Вылетев из квартиры, я позвонила в дверь Миши. Он открыл мне ее и тут же снова спрятал глаза.

– Что случилось?

Я смотрела на него и чувствовала, что начинаю злиться. Злиться оттого, что предполагала, что все это было аферой моей неугомонной бабушки и человека, которого до недавних пор я считала своим лучшим другом. Да, я не была уверена на сто процентов, это была исключительно моя интуиция, но, идя, как всегда, ва-банк, я знала, что легко определю по его поведению и эмоциям, оправданны ли мои предположения.

– Это я хотела у тебя спросить, что случилось?! – набросилась на него я. – Я не думала, что ты можешь пойти у нее на поводу и так нагло лгать мне!

– Ника, я не хотел… – только и сказал Миша, виновато смотря на меня, и сделал шаг ко мне навстречу, но я, убедившись в своем предположении, отшатнулась от него, как от какого-то монстра.

– Не прикасайся ко мне! – взбеленилась я.

На шум выскочил Макс, и я прижалась к его груди, пытаясь найти в его надежных объятиях спасение от боли, пронизывающей меня, и силы, чтобы держать себя в руках и вести себя адекватно, а не разгромить от обиды, клокотавшей во мне, все вокруг.

Он потянул меня в квартиру, и я, больше ничего не говоря Мише и даже не смотря в его сторону, послушно пошла за ним, стараясь не слышать его жалобное «Прости, я не хотел тебе сделать больно».

Максим увел меня в мою комнату, сел на кровать и посадил к себе на колени.

– Что случилось?! Что ты буянишь?!

Я подняла глаза на него.

– Он… Она…

Мне было стыдно даже говорить ему это.

Он молча терпеливо смотрел на меня и ждал, когда я соберусь, чтобы быть в состоянии все рассказать. Наконец я осмелилась:

– Никто не болен. Это просто был гнусный обман.

– Что?!

Он не мог поверить моим словам. Я сама едва верила в это, но это было действительностью. Той действительностью, которую надо было принять. Бабушка в своем маниакальном желании разлучить меня с Максимом была готова на все. И снова в голове всплыла Вера. Она точно не могла справиться с той бабушкой, которая вдруг неожиданно открылась мне.