Любовь на спор. Дилогия
Шрифт:
— Считай, Вика, — последовала новая повелительная просьба, и в следующий момент мою попку обжег смачный шлепок.
Не удержалась, тихо вскрикнула, дернувшись скорее от неожиданности. Раздразненная кожа стала слишком чувствительной, поэтому ощущения были в разы острее, щедро приправленные красным жгучим перцем легкой боли. Тут же по саднящему месту прошлось что-то невесомое, едва ощутимое, и я поняла, для чего перья на рукоятке. Оу-у-у, как непривы-ы-ычно…
— Р-раз, — пробормотала я, запнувшись.
Перья прогулялись по моей попке, пощекотали вдоль позвоночника, а потом спустились ниже, между раздвинутых ног, приласкав истекавшее от возбуждения местечко. Я тяжело дышала,
— Два, — выдохнула, уткнувшись лбом в подушку.
Кожу покалывало, будто я в крапиву села, и легчайшие прикосновения перьев чувствовались особенно остро, неприятные ощущения — болью я это назвать не могла все-таки, — от шлепков так тесно переплелись с возбуждением и удовольствием от деликатных ласк, что я уже не отделяла одно от другого. Тщательно выверенное ожидание, успокаивающие и одновременно дразнящие касания — словно к оголенным нервам, яркие вспышки переживаний отзывались в теле слабыми разрядами тока. И снова невероятное ощущение, будто Костя чувствовал меня очень точно, угадывая нужный момент. Странное, немного пугающее: более открытой и беззащитной, чем сейчас, я никогда ни перед кем не оставалась. Даже перед бывшим мужем. С ним вообще все было как-то спокойнее, плавнее, и… мы были на равных. Все делали вместе, обсуждали какие-то сложности, если они возникали, принимали решения.
Костя был совершенно другой. Скрытный, категоричный, сдержанный, властный и местами жесткий. И это безумно привлекало… Может, именно поэтому я сейчас послушно считала, всхлипывая, прикусывая губу и плавясь от невыносимого желания, огнем текшего по венам? Может, потому позволила ему сделать себя беззащитной и отдаться в полную его власть? Откуда во мне такое доверие к этому человеку, сделавшему меня своей любовницей по договору? Не знаю… И не хочу знать. В эти мгновения я хотела лишь одного: продолжения. И когда почувствовала последний шлепок, даже, скорее, просто почти ласковое похлопывание, простонала с облегчением:
— Пя-а-ать…
ГЛАВА 30
Сквозь гул крови в ушах услышала шумный вздох, а потом сильные руки рывком подняли, и я послушно выгнулась навстречу, бесстыдно выставив попку и открываясь для Кости до предела. Меня аж потряхивало от желания, нетерпеливо грызшего изнутри, низ живота свело в остро-сладком спазме ожидания, и я едва снова не застонала. Горячие пальцы невесомо прошлись по саднящим ягодицам, спустились ниже и раздвинули набухшие, налившиеся жаром складочки, добираясь до самого сокровенного. Жадный рот приник, язык тщательно облизал, собирая влагу, пробираясь везде, дразня и доводя до исступления мягкими прикосновениями. Я тихо вскрикнула, ослепленная лавиной ощущений, подалась назад, прижимаясь ближе и задрожав сильнее. Меня куда-то уносило на огромной скорости, и от почти непереносимого восторга перехватывало горло и щипало в глазах. Я задыхалась от желания, стонала и вскрикивала при каждом прикосновении к горевшему огнем чувствительному бугорку, перед глазами взрывались вселенные и сверхновые. Сумасшествие…
Когда же Костя аккуратно прихватил зубами трепещущий кусочек плоти, я провалилась в пропасть без дна, закричала, ослепленная и оглушенная мощным оргазмом. В тот же момент он отстранился, и до меня донесся хриплый, низкий стон:
— Гос-споди, Ви-ика-а…
Сильные пальцы сжали мою попку, раскрывая еще шире, и я ощутила сильный толчок внутри, а потом еще один, и еще. Меня швыряло и крутило, как щепку в волнах урагана, я не чувствовала тела, превратившись в сгусток
Совершенно обессиленная и опустошенная, я лежала, уткнувшись лицом в подушку и пытаясь выровнять дыхание, смутно осознавая, что Костя аккуратно и бережно освобождает меня. Сознание превратилось в кисель, и думалось с очень большим трудом, и все-таки одна мысль там оформилась: это было слишком сильно. Слишком открыто, пронзительно и глубоко. Уже не просто постельные игры, а нечто большее. И вот это отрезвило, включило мою обычную осторожность и заставило вернуться в реальность. Пожалуй, я не хочу повторения, нет. Только прислушается ли ко мне Северов?
Словно услышав мои мысли, он лег рядом, мягко развернул к себе и прижал к груди, тихонько погладив по растрепанным волосам. Тишина между нами была плотной, густой, почти осязаемой, аж до мурашек на влажной коже, еще не остывшей после случившегося. И почему-то мне казалось, думаем мы с Костей об одном и том же.
— Вика, — тихо позвал он, и я вздрогнула от неожиданности.
Невольно напряглась — слишком уж серьезный был голос.
— Что? — так же тихо отозвалась я, рассеянно прислушиваясь к неровному стуку сердца под моей ладонью.
— Я не хочу больше наказывать тебя, — медленно произнес Костя, и я затаила дыхание. — Постарайся не давать мне поводов.
Постараюсь, очень постараюсь, даже не сомневайся. Пусть лучше наши… отношения не выходят за рамки обычной постели. И так придется сдерживать себя, чтобы не выдать эмоций. Ладонь Кости коснулась саднящей попки, и я невольно дернулась.
— Больно? — в его тоне звучала искренняя забота, и не дожидаясь моего ответа, он выпрямился, придержав меня, а потом и вовсе встал с постели, взяв на руки.
После была совместная ванна, и хотя мы не разговаривали, каждый погруженный в свои мысли, натянутости я не ощущала. Словно мы разделили что-то очень важное и личное, связавшее нас сильнее всяких договоров и обязательств… И это тоже рождало смутное беспокойство пополам с волнением. Из ванной меня снова перенесли на кровать, уложили на живот и намазали пострадавшую часть тела приятно охлаждавшей мазью. Уже в полудреме почувствовала, как Костя накрыл покрывалом, заботливым жестом убрал влажные пряди волос с лица и мягко поцеловал.
— Отдыхай, Викуля, — шепнул он, и я, словно только дожидаясь этих слов, провалилась в глубокий, крепкий сон.
Северов стоял на террасе и курил, поглядывая на спящую фигуру на кровати. Ведьма. Ну надо же, кто бы мог подумать. Маг медленно улыбнулся, вспоминая прошедший день. Так хорошо и свободно ему давно не было, рядом с Викой появлялась удивительная легкость. И те часы, что они провели на острове. Вечер… Костя перестал улыбаться и чуть нахмурился, затянувшись и стряхнув пепел. Он в самом деле не хотел больше делать ей больно. Даже в рамках игр. Не хотел видеть покорность в этих зеленых, ведьминских глазах. Лучше то, что было, когда она так смело ласкала его там, на острове… Черт. Северов тряхнул головой и отвернулся, нервно взлохматив волосы. Обманывать ее тоже не хотелось. Хватило уже того, что он наворотил, опрометчиво решив, что Вика не отличается от других женщин, и тратить на нее усилия сверх необходимого неразумно. Договор еще этот дурацкий. Теперь идея не казалась гениальной, и слава богу, что Вика никогда не узнает, кто виноват в ее временных неприятностях.