Любовь на спор
Шрифт:
Глава 3
Телефон звонит, а я сбрасываю. Не хочу, чтобы видели меня такой. Растерянной, бледной. Словно приведение. Словно прошлое в дверь не стучало, а просто вырвало петли, чтобы добраться. Чтобы снова мучить.
Ну а если адекватно, разве прощалась я с прошлым. Или просто спрятала его на дно своей души, периодически доставая. Да и оно не дает о себе забыть. Каждый месяц пятнадцатого напоминает.
И я невольно жду. Сегодня тоже жду.
Но
Может Сашка знает? Может Алекс скажет свое весомое слово.
Он бывший военный. Был связан с криминалом, но потом завязал. И теперь по блату работает профессором в университете. Говорит, что после всего, что он пережил, ему нравится стабильность. И Сашка ему ее обеспечивает. Мне порой хочется спросить их историю. Но они молчат. Смущаются. Даже пугают.
Дверь парадной мне открывает Вениамин, хочет что-то сказать, но я просто забегаю внутрь подъезда и упорно шагаю по лестнице.
Никаких свиданий. Ему я отказывала раз пять.
Десятый этаж. Каблуки. Но нет лучшей разминки, чем ходьба.
Так говорят бесконечные паблики по похудению во вконтакте, на которые я подписана. На аве старое фото. Это мне напоминание, какой я могу снова стать, если не буду себя контролировать.
Захожу домой, снимаю каблуки, мысленно матеря их создателя.
— Убийцы женских ног. Кому помешали кеды…
— На каблуках женщина чувствует себя женщиной, — выходит с кухни Сашка. Как всегда, в грязном фартуке.
И я сразу улавливаю привычный запах горелого
— Разрушаешь кухню? — поднимаю брови и иду мыть руки, переодеваться.
Саша, прищурившись, за мной. Наблюдает. Словно вынюхивает.
Что вот она могла во мне такого заметить? Испуганный вид? Дрожь? Пылающие щеки?
Я надеялась, долгая прогулка это скроет.
— Я тебе звонила.
— Я же написала, что иду. Не строй из себя заботливую мамашу, — раздраженно стягиваю платье и надеваю бриджи и тунику.
— И не собираюсь, но если заподозрю, что ты опять…
— Хватит! — повышаю голос и убираю волосы в косу. — Это в прошлом. Все прошло. Не болит!
Ну да… Только снова плакать хочется.
— Даша… — Саша сглатывает, хочет подойти, но я лучезарно улыбаюсь. — Пойдем посмотрим, что ты опять сожгла.
Сашка сразу приободряется. Идет за мной на кухню и начинает оправдывать этот треш в виде катастрофы.
— Ты еду готовила или бои без правил устраивала? И что это за запах?
Высматриваю виновное блюдо. Принюхиваюсь. Капуста, мясо. На столе кастрюля с прилипшим рисом.
Голубцы? А почему в духовке?
— Кто делает голубцы в духовке, Саш?
— Так меньше калорий.
Бред… Господи, достаю противень, заваленный сожженными капустными какашками. А это что такое…
— Саша!
— Но там было написано скрепить, и я….
— Все… Просто сядь, — сажаю ее на стул, и она дует губы.
Блин…Наверное, год назад я бы сказала, что она дурная, взбалмошная, капризная. Она такая и есть.
Но ее сердце настолько наполнено любовью. Ко мне. К Алексу. К младшему брату. Мне порой кажется, лучше человека и быть не может. Она отвратительная хозяйка, но она очень хочет ею стать ради Алекса.
Учитывая разницу в возрасте, их отношения можно и осудить, но я не знаю пары гармоничнее. Люблю их и благодарна.
Так благодарна, что думаю уже третий месяц, как съехать и им не мешать.
Но эта «мамаша» меня от себя ни на шаг не отпускает. Ей нельзя детей, она их своей любовью просто задушит.
— Не сиди, иди лучше картошки принеси. Хоть запеканку сделаем, — улыбаюсь через плечо.
Она подрывается с места и, пока я убираюсь, несет целый тазик.
— Чистить?
— Ага… — киваю и за монотонной работой снова погружаюсь в мысли о близнецах. Марк… Кирилл… Марк…
— Сегодня в универе нам толкали речь о важности высшего образования и самообразования. О том, как необходимо получить диплом… Даша, слышишь? Даша! Да-ша! Еще я беременна… Тройней? От разных мужчин! Даша, ты меня слышишь?!
— Что? — поднимаю взгляд от посуды, вспоминая фразу Кирилла: «Я не прощаюсь». Сашка что-то говорила, но я даже не услышала.
— Я сказала, что беременна тройней. Но это была шутка, — она раздраженно вздыхает и отбирает у меня губку для посуды, снимает фартук. — Что произошло?
— Марк… — я бы не сказала ей, но клейкая лента и та не такая прилипчивая.
Саша моргает, стискивает челюсти, потом мотает головой.
— Тебе показалось. Его нет в городе.
— Вот и я так подумала. А потом… — смотрю на замершую Сашку и меня саму пробирает дрожь от первого чувства, что все вернулось. Он вернулся.
— Ну!
— Это был его брат, Кирилл. И он ничего обо мне не знает. Ничего, представляешь! О том, что было.
Саша хмурится, отталкивает меня, сама домывает посуду. Я облокачиваюсь на холодильник и, почти не глядя, как сомнамбула смотрю в пространство.
— Саша, я кому рассказываю? — спрашиваю, пока она залипает в телефоне.
— Да я ужин заказываю. Хочу знать все подробности, — поднимает она взгляд, а я закатываю глаза.
Бедный Алекс. Содержать двух молодых девушек, которые его даже домашней едой накормить не могут.
И именно в этот момент тишину разрезает трель звонка.
— Алекс ключи забыл? — спрашиваю и смотрю в окно. Во дворе нет его машины, зато стоит незнакомый серый Вольво.
— Иду! Пойду гляну кто там, а ты… Просто жди меня.