Любовь на троих
Шрифт:
Мужчины молчали.
Потом Вик снял меня с кресла и усадил к себе на колени:
– Не грусти, малышка, - и поцеловал в макушку.
– А почему ты пошла на факультет технического дизайна?
– Не поверишь, - я хихикнула, расставаясь с печалью, - единственный, куда баллы набрала на бюджет.
Сан скупо улыбнулся, покачивая бокал. Ром подмигнул.
– Вот думаю, - мысль была короткая, но выразительная, - вы меня выбрали не за ум или красоту, а потому что средний бал набрала?
– Примерно поэтому, - усмехнулся Вик,
Но Сан не дал теме развиться, а подхватив меня на руки, громко сообщил всем, что пора слать!
Вик и Ром проводили нас тяжелыми взглядами и остались провожать закат. Мне показалось, что в креслах сидят волки, и их черные губы вибрируют в такт неслышному рычанию.
А меня на руках внесли в дом. Поцеловали на пороге и внесли в комнату. Только комната была не моя: за стандартной дверью скрывалось настоящее волчье логово.
Я с любопытством высунула нос и рассматривала ковер из мелких пушистых шкурок: не то песец, не то еще кто-то светло-пуховый и очень мягкий. Низкий широкий диван, укрытый шкурой зебры, экран телевизора на стене и брошенные тут и там разные непонятные штуки, вроде высокого, мне по колено барабана, или вазы с узким дном.
Сан спокойно стоял, пока я изучала новую территорию. Потом небрежно сгрузил на диван:
– Ванна там, щетка и расческа есть, я в душ!
Я немножко растерялась: а что соблазнять меня сегодня больше не будут? Потом посмеялась над своими мыслями и потопала в ванну, радуясь, что стекла душевой матовые, а белье я выбрала достаточно красивое и удобное.
Умывшись и почистив зубы, я стала выбирать, в чем ложиться слать? Можно конечно томно закатывая глазки улечься в одних трусиках, но готова ли я прямо сегодня начинать брачную жизнь? Я зевнула во весь рот и поняла, что нет, не готова, но и идти за сорочкой и халатом лень.
Побродив по комнате, обнаружила гардероб, а в нем приличный запас всевозможных футболок. Живем! Утащив себе ту, что поменьше и помягче, я забралась на диван и укрылась черной простыней.
Тут как раз Сан вышел из душа в одном полотенце, и мне пришлось запинывать свое любопытство подальше.
– Сан, а почему простыни на диване черные?
– Что бы тебя на них было лучше видно!
– ответил Сан, передразнивая злого волка, и направился к дивану.
– Спи, - добавил он, вытягиваясь во весь рост, и занимая две трети роскошного лежбища, - завтра на работу.
– Ага, - я притихла возле него, ощущая острое разочарование - Ну хоть бы поцеловал!
– ой, я кажется, сказала это вслух.
Сан развернулся, огромный как медведь, и притиснув меня в уголок и улыбнулся:
– Уговорила! Один поцелуй! И все - спать!
Я быстро закивала, и въехала ему лбом по носу! Сан взвыл, притиснул меня так, что дышать стало трудно, и легонько чмокнул в лоб! Я надулась. Тогда он загрохотал, как едущий перед лицом товарняк, и поцеловал по настоящему. Если бы я стояла, я бы стекла киселем на пол. А потом вновь лег
Утром я проснулась, уткнувшись в крепкое плечо Сана, выспалась я отлично: он так и возлежал на спине, словно памятник самому себе. Только выразительная выпуклость под черной простыней указывала на то, что он не так и невозмутим.
Немножко повалявшись, я решила рассмотреть Александра получше, благо солнечный свет уже пробивался сквозь тонкие шторы.
Оказалось, что кожа у Сана очень белая, словно молочная, а более - менее загорели только кисти рук и лицо. На правом плече проступала чуть расплывшаяся татуировка: летучая мышь, раскинувшая крылья на фоне парашюта, и цифры. Мне стало любопытно и, поискав, я нашла такую же простую не салонную татушку с группой крови на левом плече и на сердце.
Выходит. Сан служил в ВДВ?
Обнаружив тонкую белую полоску шрама, я потянулась проследить ее пальцем, и тут же была поймана:
– Доброе утро!
– Сан притянул меня повыше и поцеловал, не открывая глаз. Потом зарылся носом в широкий воротник моей футболки и глубоко вдохнул, - ах как ты вкусно пахнешь!
– Эй, я не завтрак, не надо меня есть!
– попыталась я шутливо возмутиться, и тут же была грубовато потискана, покусана и вновь поцелована.
Вставать не хотелось. Совсем. В двери тихонько постучали:
– Сан, ты в офис поедешь?
– голос, кажется, принадлежал Вику.
Сан открыл свои невозможно серые глаза и скосил взгляд на меня:
– Нет! Если будет необходимость, звони!
– Хорошо, я уехал, - тихие шаги удалились. Сан посмотрел на меня с хитрецой:
– Встаем, или еще поваляемся?
Я закопалась в простыню, и высунув кончик носа прошептала:
– Поваляемся.
– Внимание! Начинаем валяться!
– громко объявил Сан и начал меня щекотать!
Вот как он узнал, что я боюсь щекотки? Я визжала и смеялась, пока не обессилела совсем. Тогда он принялся меня целовать - вдумчиво, медленно, и с таким серьезным выражением лица, что у меня защипало в носу. Кроме того его широкие ладони забрались под футболку, и спокойно гладили бока, ноги, живот, словно изучая, и я отзывалась на эти поглаживания нетерпеливо перебирая ногами, словно застоявшийся жеребенок.
Наконец его рука добралась до груди, и невесомо погладив чуть задела уже твердые и очень чувствительные соски. Ахнув, я выгнулась, и тут же оказалась прижатой к постели тяжелым бедром, а Сан, опустив лицо, потянул широкий воротник зубами, и нежно лизнул вершинку правой груди. Я снова ахнула, а потом уже только мычала, и билась как рыба на льду. Он ласкал мою грудь, припадая к ней лицом, рисуя кончиком языка, завораживающие круги и спирали, стискивая мои ребра ладонями.
В итоге Сан разорвал мешающую ему футболку до пояса, и вылизывал мне грудь и шею, хрипло дыша и прикусывая кожу до синяков, пока я не взорвалась, крепко сжав ноги вокруг его ноги.