Любовь на всю жизнь
Шрифт:
— Это мое тайное убежище, — сказала Фиби, вставая. — А ты вторглась сюда.
Незнакомка совсем не походила на приглашенную на свадьбу гостью. Ее волосы представляли собой копну спутанных рыжих локонов, к которым щетка, похоже, не прикасалась несколько месяцев. Ее лицо в полутьме выглядело грязным, хотя трудно было определить, где кончается грязь и начинаются веснушки. Платье незнакомки было сшито из мрачного грубого холста, подол провис посередине, кружева на рукавах были растрепанными и грязными.
— О-хо, а вот и нет! — воскликнула
— Я знаю, кто ты. — Оливия в первый раз после того, как девушка вихрем влетела в сарай, подняла голову от книги. — Ты н-незаконнорожденная дочь сводного б-брата м-моего отца.
— Порция, — весело представилась девушка. — Внебрачная дочь Джека Уорта. А ты, должно быть, Оливия. Джек рассказывал о тебе. А ты, похоже, сестра невесты — раз ты живешь здесь. Фиби, если я не ошибаюсь?
Фиби опять села.
— Ты довольно много знаешь о нас.
— Я держу свои уши открытыми… — пожала плечами Порция. — И глаза тоже. Стоит только закрыть их на долю секунды, и эти дьяволы доберутся до тебя.
— Какие дьяволы?
— Мужчины, — заявила Порция. — Глядя на меня, этого не подумаешь, правда? — усмехнулась она. — Тощая, как огородное пугало. Но они хватают все, что попадется под руку.
— Мужчины омерзительны! — Это пылкое и совершенно недвусмысленное заявление вырвалось из уст Оливии.
— Да, — согласилась Порция и добавила с высоты своих четырнадцати лет: — Но ты еще слишком юна, милочка, чтобы прийти к такому выводу. Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Ну, ты еще изменишь свое мнение, — многозначительно произнесла Порция.
— Ни за что! Я н-никогда не выйду замуж! — Карие глаза Оливии под густыми черными бровями яростно сверкнули.
— И я тоже, — поддержала ее Фиби. — Теперь, когда моему отцу удалось найти такую прекрасную партию для Дианы, он — я уверена — оставит меня в покое.
— Почему ты не хочешь замуж? — с любопытством спросила Порция. — Твой удел — семья. Девушкам такого знатного происхождения ничего другого не остается,
Фиби покачала головой:
— Никто не захочет взять меня в жены. На мне плохо сидит любая одежда, я все роняю и говорю первое, что приходит в голову. Диана и отец называют меня обузой. Я все делаю не так. Поэтому я собираюсь стать поэтом и писать стихи.
— Можешь не сомневаться, что на твою руку найдется претендент, — заявила Порция. — Ты хорошенькая, пышная и женственная. А вот на мне точно никто не женится. Посмотрите на меня… — Она встала и повернулась, демонстрируя себя. — Я прямая и плоская, как доска. Я незаконнорожденная. У меня нет ни денег, ни собственности. Совершенно безнадежно.
Порция снова села и весело улыбнулась, как будто подобная перспектива совсем не огорчала ее.
Фиби задумалась.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — наконец сказала она. — Тебе
— Я бы хотела стать солдатом. Мне бы хотелось родиться мальчиком. Я уверена, что так и должно было быть, но потом произошла какая-то ошибка.
— А я собираюсь стать ученым, — заявила Оливия. — Когда я стану старше, то п-попрошу отца взять мне учителя. Я хочу поехать в Оксфорд и учиться т-там.
— Женщины не учатся в университете, — заметила Фиби.
— А я буду, — упрямо сказала Оливия.
— Боже праведный, солдат, поэт и ученый! Хорошенькое трио женщин-неудачниц! — расхохоталась Порция.
Фиби рассмеялась вместе с ней. Ей хотелось запеть, вскочить на ноги и пуститься в пляс со своими новыми знакомыми. Даже Оливия улыбнулась, и колючее выражение, служившее ей защитой, исчезло из ее глаз.
— Мы должны заключить соглашение, что станем поддерживать друг друга, если нас будут искушать сойти с намеченного пути и стать такими, как все. — Порция вскочила на ноги. — Оливия, в твоей маленькой сумочке найдутся ножницы?
Оливия развязала шнурки висевшей у нее на поясе маленькой сумочки, отделанной кружевами, извлекла оттуда крошечные ножницы и протянула их Порции, которая очень осторожно отрезала три рыжих локона от копны спутанных волос, окружавших ее веснушчатое лицо.
— А теперь, Фиби, дай я возьму три пряди твоих чудесных белокурых волос, а потом займусь Оливией. — За словами последовало действие, после чего девушка отложила ножницы. — Смотрите.
Широко раскрытыми от любопытства глазами две девочки смотрели, как длинные тонкие пальцы Порции с неопрятными обломанными ногтями ловко сплели разные пряди в три трехцветных колечка.
— Ну вот, каждой достанется кольцо. У меня будет с рыжей полоской снаружи, у Фиби — со светлой, а у Оливии — с черной. — Она протянула им кольца. — Если вы когда-нибудь почувствуете, что забываете о своем предназначении, просто взгляните на кольцо… О, а еще мы должны скрепить свой договор кровью.
Ее зеленые глаза слегка прищурились, как у кошки, и в них сверкнуло воодушевление и веселье.
Порция взяла ножницы, повернула запястье вверх, сделала надрез, выдавила капельку крови и протянула ножницы подруге:
— А теперь ты, Фиби.
Фиби покачала белокурой головой.
— Я не могу. Сделай это сама, — сказала она, крепко зажмурилась и протянула руку запястьем вверх.
Порция проткнула ей кожу, а затем повернулась к Оливии, которая уже протягивала ей руку.
— Ну вот. Теперь мы соединим запястья, чтобы наша кровь смешалась. Таким образом мы скрепим свое обязательство поддерживать друг друга в радости и горе.
Оливия понимала, что Порция играет, но тем не менее, когда ее кожа коснулась кожи остальных, она ощутила странный трепет и некую общность, показавшиеся ей чем-то большим, чем простая игра. Однако она не была романтичным ребенком и решительно отбросила подобные глупости.