Любовь напоказ

Лайт Алекс

– Бекка Харт! – позвала мисс Коппер, вырвав меня из задумчивости. – Потрудитесь-ка ответить на мой вопрос, как только закончите витать в облаках.

Жар залил сначала шею, а потом и щеки. Спустя секунду он добрался уже до ног.

– На какой вопрос? – с трудом выговорила я.

– Я просила дать определение концепции «несчастных влюбленных».

Я пролистала тетрадь и нашла записи со вчерашнего урока.

– «Несчастные влюбленные – это герои, чья любовь обречена, – прочитала я вслух. – Против них разом борется столько сил, будто они рождены под несчастливой звездой [2]

».

2

В англоязычной литературе таких персонажей часто обозначают как «star-crossed lovers» – в буквальном переводе «любовники, которым не благоволят звезды». – Прим. пер.

Мисс Коппер, удовлетворенная моим ответом, записала его на доске. Скрип мела прорезал тишину, воцарившуюся в классе. А когда учительница наконец обернулась, мое сердце уже снова билось в привычном ритме. Пока она не спросила:

– И как вы думаете, оно того стоило? Не напрасно ли Ромео с Джульеттой боролись друг за друга, заранее зная, что их любовь обречена?

В классе я обычно помалкивала. Но если речь заходила о любви в литературе, я, повинуясь гадкой привычке, устраивала циничные мини-проповеди.

Я покачала головой.

– Нет, оно того не стоило. Любовь разрушила их жизни. Какой вообще смысл любить человека, если точно знаешь, что вам не быть вместе? – Я постучала по парте карандашом, не обращая внимания на одноклассников, уставившихся на меня. Выражения, застывшие на их лицах, были прекрасно мне знакомы. Я даже успела к ним привыкнуть. Моя мама и лучшая подружка точно так же вскинули брови, когда впервые это услышали. Вот только мне не нужны были ни их доводы, ни жалость, потому что я все решила. И это не обсуждается! Любовь разрушительна и вредоносна. Только на страницах книг она безопасна, и этого опыта мне вполне достаточно. Взгляните хотя бы на Ромео и Джульетту. Трагична ли их история? Безусловно. Но приходилось ли мне переживать из-за вековой вражды между мной и несуществующим возлюбленным? Точно нет.

Когда Бретт обернулся и взглянул на меня через плечо, сдвинув густые брови, я вперила взгляд в тетрадку. Задняя сторона обложки вся исписана изнутри цифрами, некоторые из них выведены желтым маркером, некоторые – синей ручкой и даже карандашом – словом, всем, что оказывалось под рукой. Здесь я вела отсчет дней до выпускного, когда смогу наконец покинуть школу, полную тысяч незнакомых лиц.

Последний год остался, напомнила я себе, и в этот миг в воздух взметнулась очередная рука.

– Я с этим не согласна, – заявила Дженни Макгенри. Одета она была в черлидерскую форму того же цвета, что и куртка Бретта. – Ради любви стоит рискнуть, даже если в итоге тебе разобьют сердце. – Другие ученики закивали. Мисс Коппер тоже.

– Ромео и Джульетте не просто разбили сердце, – напомнила я. – Они погибли!

– Но друг за друга! – вставил еще кто-то.

– А если бы они и выжили, книжка все равно кончилась бы раньше, чем они отдалились друг от друга. Любовь временна. Это вам не волшебное зелье, исцеляющее все раны. Об этом и писал Шекспир. Его герои и умерли потому, что оказались чересчур наивными, решив, будто их любовь способна положить конец войне!

– Тебе легко говорить, – заметила Дженни.

Класс

затих.

– О чем это ты? – спросила я.

– Да все о том же – о любви. Легко высмеивать то, чего никогда не чувствовала.

Ее слова были точно удар под дых. Может, Дженни вовсе и не хотела меня обидеть, но все дело в том, что в девятом классе, когда мы обе были неопытными четырнадцатилетними девчонками и просто плыли себе по течению, мы были лучшими подружками. А потом пролетело лето, начался десятый класс, Дженни сняла брекеты, прибавила несколько дюймов в росте (и других частях тела) и утратила интерес к нашей дружбе. На нее вдруг обрушилась огромная популярность. Она присоединилась к черлидершам и расколотила вдребезги не одно сердечко.

После этого она превратилась в лицемерку, раздающую любовные советы направо и налево, убийственно снисходительную в общении с одиночками вроде меня. Будто бы всего несколько месяцев назад мы с ней не плыли, так сказать, в одной лодке. Будто наличие парня превращало ее в эксперта в делах сердечных. Не смешите.

Сперва ее поведение было еще терпимо, но теперь, по прошествии двух лет, по-настоящему раздражало.

И это еще слабо сказано.

Но как бы там ни было, подробностей о разводе моих родителей Дженни не знала. Знала только, что папа с нами не живет – она заходила ко мне в гости, так что догадаться об этом не составляло труда. Но я никогда не рассказывала ей о случившемся. А она и не спрашивала. И потому ее слова не были продуманным оскорблением, попавшим точно в цель. Чистое совпадение. И все же они меня ранили.

Я снова вскинула руку.

– Необязательно влюбляться самой, чтобы понять, что это за чувство.

– А по-моему, ты не права. – Дженни обернулась и кивнула на книгу на моей парте. – Книжки – это одно, а настоящие чувства – совсем другое. Не надо их путать.

Я тут же накрыла книжку тетрадкой.

Мисс Коппер прочистила горло.

– Довольно, Дженнифер, – сказала она и начала раздавать распечатки, объявив, что остаток урока мы поработаем в тишине. На слове «тишина» она смерила меня таким взглядом, что я невольно вжалась в стул.

До конца урока я вяло отвечала на вопросы самостоятельной, прокручивая в голове слова Дженни. Она была неправа. Я многое знаю о любви. Знаю, что она бывает двух типов: 1) настоящая и 2) выдуманная, как в книжках. Настоящая – это та, что существовала между моими родителями до развода. А выдуманную я предпочитала с тех пор, как папа ушел.

Я покачала головой, представив, как мрачные мысли вылетают через уши, и сосредоточилась на заданиях. До конца урока я только один раз подняла глаза от самостоятельной и поймала на себе взгляд Бретта. Он смотрел так, будто читал мои мысли – или, того хуже, душу. Что-то было в его взгляде такое, что заставило меня с облегчением выдохнуть, когда наконец прозвенел звонок.

Как я уже говорила, этот день обещал оказаться в числе забытых…

Но лишь до поры до времени.

Все случилось, когда я, стоя у своего шкафчика, искала в нем учебник по биологии. Надо мной вдруг нависла тень.

– Уже два года прошло, а ты по-прежнему без ума от этих книжек, – заметила Дженни, выхватив у меня из рук книгу под названием «Если я твоя». Она посмотрела на обложку и фыркнула. – Почему это он полуголый? И как так вышло, что ее сиськи больше головы?

Я вырвала у нее книгу и спрятала под мышку.