Любовь не кончается: Эйлит
Шрифт:
Услышав слова короля, Альфред негромко присвистнул. Посуровев, Гарольд велел ему подождать во дворе. Обиженно сверкнув глазами, молодой человек удалился… Король дождался, пока за ним захлопнется дверь, а затем перевел взгляд на Эйлит.
— Ваш муж преданный и трудолюбивый человек. Думаю, что не ошибусь, если скажу то же самое о вас. Несмотря на то, что эта женщина не таит для нас угрозы, ее следует держать под присмотром. В целях ее же безопасности. Когда ей станет полегче, я намерен поместить ее в монастырь Сент-Этельбурга. Там о ней позаботятся монахини. До возвращения мужа. Я беру эту
Сказанное королем вызвало у Эйлит противоречивые чувства. С одной стороны, она испытала огромное облегчение от того, что освободилась от бремени ответственности. С другой — беспокоилась за подругу. Судя по всему, Фелицию ожидала участь пленницы, а ее мужа — арест сразу же после его возвращения.
— Вы варите самый вкусный суп по эту сторону реки, — сказал Гарольд и, слабо улыбнувшись, вышел из дома.
Из глубины зала донесся слабый шорох. Обернувшись, Эйлит обнаружила, что Фелиция окончательно пришла в себя. Ее карие глаза затуманились от боли.
— Извини меня, — слабым голосом прошептала молодая женщина. — Я доставила тебе столько хлопот.
— На моем месте ты поступила бы точно так же, — бодро заверила Эйлит, стараясь выглядеть спокойной. — Я пошлю Сигрид за тетушкой Гульдой. Она опытная повивальная бабка и знает толк в таких хворях. Лежи спокойно. Все будет хорошо.
— Фелиция не потеряла ребенка, но она так слаба, что это может случиться в любой момент, — сообщила Эйлит мужу, когда на закате принесла ему в кузницу хлеб и мясо. Она говорила ледяным тоном, так как все еще не могла простить Голдвину слабости, проявленной им днем. — Гульда сказала, что кровотечение остановилось, но Фелиции необходимо некоторое время отлежаться в постели. А это значит, что она пока останется у нас.
Голдвин нахмурился. Эйлит молча наблюдала за тем, как аккуратно он прикладывал очередное кольцо к кольчуге, над которой работал, всем своим видом давая понять, что желает остаться один. Только она не собиралась так легко сдаваться, помня, что совсем недавно они с Голдвином были счастливы, и не желая терять это счастье. Счастье, прежде всего основанное на взаимном доверии.
— Я тоже жду ребенка, — быстро проговорила она в перерыве между ударами молота. — Возможно, я выбрала не самый подходящий момент для того, чтобы поделиться с тобой этой радостью, но в последнее время ты постоянно ходишь хмурый и раздраженный.
Голдвин отложил в сторону молот и горсть заготовок.
— Ты беременна? — проговорил он и, так и не взглянув на жену, потянулся к стоявшему на полке кувшину с гвоздями. — Когда он должен родиться?
— В канун Рождества или немного раньше. Так ты не рад?
Руки Голдвина дрогнули. Гвозди из упавшего на земляной пол кувшина рассыпались по кузнице.
— Голдвин, что происходит? — Эйлит обошла вокруг стола и схватила мужа за рукав.
— Ах, Эйли, Эйли, — потеряв самообладание, взволнованно воскликнул Голдвин. Затем неуклюже притянул жену к себе и уткнулся лицом в ее плечо. — Последнее время мне снятся страшные сны. Поле боя и горы окровавленных
Чувствуя, как растет застрявший в горле ком, Эйлит ласково, словно ребенка, гладила мужа по голове. Ее сердце сжалось от жалости.
— Ходят слухи о войне с норвежцами, — почти простонал Голдвин… — Кроме того, по ту сторону залива герцог Вильгельм Нормандский собирает огромную армию. Я чувствую себя костью в горле огромного волка.
Эйлит провела рукой по его щеке, кожу ладони кольнула жесткая щетина.
— Неудивительно, что по ночам тебя преследуют кошмары, ведь ты проводишь в кузнице все дни напролет. Ты должен понять, что не сможешь вооружить все английское войско в одиночку. Прекрати себя мучить, иначе сойдешь с ума.
Тяжело вздохнув, Голдвин нежно поцеловал Эйлит в ладонь и крепко обнял ее за талию.
— Я очень рад тому, что ты ждешь ребенка, Эйли. Но я боюсь за наше будущее.
Отстранившись, он устало опустился на стул и с растерянной улыбкой провел рукой по волосам.
— Все будет хорошо, — второй раз за день проговорила Эйлит, забирая поднос с едой. — Пойдем-ка в постель. Там и поешь.
«И заснешь у меня на груди, — добавила она про себя, — вот и все, что тебе сейчас нужно».
Голдвин посмотрел на беспорядочную гору заклепок и колец, на осколки кувшина и гвозди, тускло поблескивающие на полу. Неожиданно на его губах заиграла лукавая улыбка.
— Если родится мальчик, мы назовем его Гарольдом. В честь короля.
Взяв Эйлит за руку, он вывел ее из кузницы прямо в звездную апрельскую ночь. Высоко над их головами, в темном небе, причудливо извивалось созвездие Дракона.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Нормандия, июль 1066 г.
Щурясь от слепящего солнечного света, игравшего бликами на водной глади, Рольф де Бриз с обнаженной грудью ехал вдоль берега моря. Копыта его серовато-коричневого мерина омывали мягкие волны. Следом плелись две привязанные к седлу лошади из числа добытых для армии герцога Вильгельма. Позади трое конюхов гнали остальных — около дюжины. В течение двух недель табун следовало доставить в Див-сюр-Мер.
Уже пять месяцев Рольф только и делал, что разъезжал по рынкам фламандских и нормандских городов в поисках подходящих лошадей. Побывав в разных местах, он с удовлетворением отметил, что по эту сторону Пиренеи таких прекрасных лошадей, как в Бризе, нет нигде. Пожалуй, только жеребцы из Испании и Никеи могли бы соперничать с ними.
Пустив мерина рысью, Рольф то поднимался в стременах, то снова опускался в седло, обозревая окрестности. Серебристые водяные брызги веером разлетались из-под лошадиных копыт, описывали полукруг в воздухе и градом сыпались на поверхность воды, возвращаясь в лоно моря. Вслед за лордом его спутники тоже ускорили шаг.
Впереди виднелась небольшая бухта и прилегавший к ней рыбацкий поселок. Плотники достраивали судно — одно из тех, что предназначались для переправки через залив в Англию почти двух тысяч боевых коней. Уже готовые три корабля стояли на якоре у причала, ожидая команды к отплытию в сторону Дива.