Любовь не обсуждается
Шрифт:
И тут ректор утратил всю свою представительность и развел руками, выдавая свою полную растерянность:
– Я не знаю как! Мне позвонили из министерства и сказали найти причину, чтобы исключить.
– Но…
– А если не найду, то снимут меня с должности. Я не знаю, с кем ты и где сцепилась, но очень советую тебе написать заявление самой. Если все утихнет, через год вернешься, попробуем восстановить тебя как после академического отпуска.
Я сидела как пришибленная, а ректор придвинул мне листы бумаги и ручку.
– Очень
– Мне некуда уезжать, – призналась я. – Мама с папой в командировке, квартиру сдали на год. Мы просто не рассчитывали, что может случится что-то подобное…
– Очень жаль, Нестерова, но из-за тебя никто не будет рисковать карьерой.
Он нервничал, я видела, но взять ручку и написать заявление не могла.
– Не буду писать. Ищите причину. И найдите очень убедительную, потому что я пойду жаловаться.
– Тебе мало нажитых врагов, – удивился ректор, – готова увеличить их количество? Я найду. Найду и выставлю тебя, но уже без права восстановиться!
Покидала я административный корпус еще более расстроенная и напуганная. Думала, что это дно. Но оказалось, мне есть куда скатываться.
У общежития перед входом стояли мои вещи. Наспех собранные две сумки и плачущая Гелька:
– Ира, что происходит? Почему тебя выселяют? Ир? Может, ну его, этого козла, попроси прощения и все закончится.
– Нет, Гелечка, ректору из министерства звонили! Все только начинается.
Еще никогда мои слова не были такими пророческими.
Но так просто я не ушла. Я поднялась к коменданту общежития и попросила предъявить мне что-то посерьезней заверения, что ей позвонил ректор и распорядился.
В ответ передо мной легла распечатанная бумага из почты, выписка из приказа о выселении из общежития всех не иногородних студентов.
– И что же, я оказалась единственной не иногородней?
Комендант пожала плечами, а потом схватила за руку и зашептала в ухо почти тоже самое, что до этого говорил ректор.
– Зря ты с Тобольским связалась. Мы плакали все, когда они в наш университет заявление подали! А ты с ним так… Помирись, деточка. Ведь они жить тебе не дадут в этом городе. Хоть бы вообще в покое оставили.
– Надо было спустить ему все издевательства? – в голосе прорезалась горечь.
Сзади стояла только Гелька, а уж она-то знала, почему я наехала на Стаса. Так что ничего такого в том, чтобы об этом узнала комендант, не было:
– Из-за него одна девчонка упала с лестницы и попала в больницу с сотрясением мозга. Другую прижали его дружки и изнасиловали. Он же не может пройти мимо, чтобы не засунуть руку в трусы! Знаете, на чем я его поймала? Он стоял в пролете и баловался зажигалкой! Проверял у всех ли девочек, эпилированы ноги. Не пахнет ли палеными волосами!
– Соглашусь. Дикость.
– С каждой? Доводя их до истерики и больниц? Вынуждая уходить из университета, потому что в полиции просто не приняли заявления об изнасиловании?!
Комендант поморщилась:
– Не кричи. Никто ничего не смог сделать. И ты не сможешь. Так зачем пытаешься воевать против танка с голыми руками?
– То есть вы понимаете, какой он… Какие они уроды, и молчите?
– А что мы можем сделать? – теперь и комендант потеряла свое непоколебимое спокойствие. – Тебя просто отчислили и выселили. Но ты поступишь в другой ВУЗ, найдешь другую квартиру. Мама и папа помогут. А нам что делать? У нас семьи! Это единственная работа, которая кормит. С нами же вообще нянчиться не станут – выкинут на улицу и заменят более тихими, кто стерпит.
– Ну и терпите! А я не буду.
Я развернулась и пошагала на выход, где стояли две мои сумки с вещами.
– Ира! Ну куда ты пойдешь! Ира, стой, – заверещала Гелька, кидаясь за мной, но я не остановилась.
Было так горько и обидно, что слезы против воли текли из глаз, горло раздирали беззвучные рыдания. Только рано я расслабилась. Когда вышла из общежития с планами обзвонить всех подруг, которые смогут приютить, на крыльце меня ждал тот парень, дядя Стаса.
Он выхватил у меня из рук телефон, с размахом бросил на крыльцо и сверху еще припечатал каблуком своих пижонских ботинок, которые я уже пробовала на вкус.
– Ты дебил?! – взвизгнула я и тут же получила по лицу пощечину, моментально трезвея и прикусывая язык.
– Смотри какая неприятность, телефончик твой упал и разбился, – ухмыляясь, процедил он, продолжая топтаться на осколках смартфона.
– Это вы его разбили, – вмешалась подруга.
– Геля, уйди, – предупредила я.
Не хватало еще подругу вмешивать в это.
– Смылась, – милостиво разрешил парень.
Геля помялась еще полминуты и ушла. Уж лучше так. Падать на дно, так в одиночку. Сама виновата. Можно, наверное, было как-то по-другому замять скандал. Теперь поздно.
– Где планируешь остановиться на ночь? – как ни в чем не бывало поинтересовался парень.
– Еще не думала, но что-нибудь придумаю.
– Уверен, Ник скоро предложит тебе поехать в клуб. Там ночная работа, спать некогда будет.
Я судорожно вздохнула, но промолчала, чтобы снова не послать козла в задницу.
– Но у меня есть предложение получше. Поехали ко мне?
С ответом я не медлила ни секунды:
– У незнакомых парней я не ночую.
– Давай познакомимся. Александр. Если познакомимся поближе, разрешу называть Сашей.
Про Никиту Тобольского я уже погуглила, потому поспешила заверить второго Тобольского: