Любовь не по правилам
Шрифт:
Вторая Машина попытка найти свою вторую половинку была более долгой, они прожили с Сергеем 6 лет. Но в итоге тоже не срослось: очень уж они были разные. Сергей приехал из маленького городка, семья его была очень бедной и многодетной, он в ней считался настоящим героем: единственный из всей семьи, он получил высшее образование, обосновался в Москве, как тут не гордиться. Каждые праздники положено было проводить у него на родине, там всегда было чем заняться: то сажать картошку — то ее выкапывать, то капусту солить, то сорняки полоть, благо угодья его родни были размером с поля небольшого колхоза. В Москве было положено жить так: с работы домой, на всякие глупости, типа походов в кино или на концерт, или, тем паче, покупки книг, денег
Были потом и другие романы, куда более короткие и несерьезные, но строить с мужчиной семью она уже как-то опасалась, даже на обычное совместное проживание сподвигнуть себя не могла. Мужчины же чувствовали эту Машину настороженность, недоверчивость, видели старательные попытки держать дистанцию между ней и ими, и около Маши тоже надолго не задерживались, невзирая на всю ее привлекательность. Постепенно Маша привыкла к этому своему одиночеству. Иногда только чувствовала некоторое беспокойство, оно вдруг начинало ворочаться сонным зверем внутри: детей хотелось, крепкой семьи, как у ее родителей, семейного уюта и теплого дома. Но маетные шевеления эти случались с ней всё реже: с возрастом ее требования к мужчине рядом все возрастали, тяга к свиванию гнезда угасала, а привычка к одинокой, только под свои желания заточенной, жизни, становилась, наоборот, всё больше и крепче.
Геля, Ангелина, была совсем другой. Такая, знаете… Вся с суффиксом «-оват»: мягковатая, полноватая, хитроватая. То есть, не мягкая, полная и хитрая, вовсе нет, это совсем другое. А немножко мягкая, чуть с лишним весом и с некоторой хитринкой. Светловолосая, легко ладящая с людьми, расчетливая, она вышла замуж еще в студенческие годы, раз и, похоже, навсегда. К моменту их встречи с Машей у неё был сын, Максик. Потом появилась и дочь, но об этом позже.
Маша и Геля были ровесницами, им обеим было по 33, когда они стартовали с собственным агентством. Можно было бы вспомнить про символику возраста, про Христа, но они все-таки девочки, поэтому просто — им было по 33 года. Два года до этого они дружили, ездили вместе на работу, благо, жили на одной ветке метро, сплетничали, ходили друг к другу в гости, помогали и поддерживали друг друга, если вдруг случалась такая необходимость. А потом агентство «Вместе!» распалось.
Это случилось зимой, накануне Нового года, в самый канун новогоднего корпоратива, к которому готовились все сотрудники: даже если посчитать «туристов» вместе с «брачами», как называли друг друга сотрудники двух частей семейного бизнеса, коллектив все равно был небольшим, дружным и погулять умел широко, вкусно и с выдумкой.
С утра, когда дамы двух подразделений уже начали резать закупленные гидропонные деревянные помидоры и длинные китайские огурцы к новогоднему столу, никто не мог дозвониться Петру Яковлевичу. Резеду так рано никто не ждал: на рабочих празднествах она всегда появлялась не только нарядной, но и со сложными укладками на голове, поэтому сотрудники были готовы к тому, что увидят свою начальницу ближе к обеду, но зато с замысловатой прической над ярко накрашенным лицом.
Петр появился в офисе лишь ближе к обеду — растерянный, встрёпанный, с тревожным лицом.
— Резеда в больницу попала, — не то проговорил, не то выдохнул он. — Инсульт.
Ножи замерли над разделочными досками. Выпущенный от растерянности из руки Милы, офис-менеджера, недорезанный огурец упал на пол и покатился с грохотом, неожиданным для продукта питания.
— Как это случилось? — проявила сочувствие Маша.
— Да Резеда с утра, как обычно, встала в позу. В смысле, на голову. Захожу в комнату, а она упала. Тумбочку сломала, вся нога разбита,
Праздник, конечно, был отменен. Сотрудники в печали и тревоге съели за обедом все закупленные к празднику продукты и в неурочное время разошлись по домам. В воздухе витали грядущие неприятности.
Пётр оказался отличным мужем: возился с больной женой не хуже профессиональной сиделки, изучал противопролежневый массаж, искал в интернете нетрадиционные рецепты и чудо-специалистов из экзотических стран, любую беседу сводил к правильному питанию для лежачих больных и обсуждению последних анализов жены. Жаль только, что эти замечательные способности плохо сочетаются с ведением бизнеса.
Так что после новогодних каникул Пётр собрал оба коллектива и сказал, что проблемы со здоровьем у Резеды надолго и у него в ближайшее время вряд ли будет возможность заниматься делами двух компаний сразу. Больной за это время стало лучше, но предстояла долгая реабилитация, которая исключала её участие в бизнесе. Проинформировав таким образом сотрудников, он снова уехал — не до работы ему сейчас было.
Резеда была хорошей начальницей для своего коллектива: невредная, добрая тетка, зарплату платила вовремя, задачи ставила разумные, сама текучки и обычной, повседневной работы не гнушалась. Так что в коллективе её любили. Когда она заболела, коллектив скинулся, купил мандаринов и букет цветов и делегировал Машу и Ангелину навестить заболевшую.
Визит в больницу произвел на приятельниц тягостное впечатление. Резеда по-прежнему находилась в палате интенсивной терапии, дышала с помощью ИВЛ — соответственно, общение с ней было недоступно. Да и вообще она находилась в затуманенном сознании, так что Маша с Ангелиной вежливо посидели около ее кровати немножко, положили на тумбочку мандарины, поставили в обрезанную пластиковую бутылку от минералки цветы и тихонько покинули палату. Рассказ о посещении Резеды, её состоянии произвел на коллектив предсказуемое впечатление. Народ из обеих контор начал потихоньку разбегаться.
Маша и Ангелина ушли из «Вместе!» в последнюю очередь. Маша держалась потому, что считала не очень порядочным бросить работодателей в трудную минуту (она до последнего старалась поддерживать рабочие процессы на плаву, даже тогда, когда перестали платить не только зарплату, но и оплачивать телефонную и интернет-связь). Ангелина — по куда более прозаичной причине: накануне Нового года экспресс-тест показал две полоски и она сообщила своему мужу Геннадию, что снова беременна.
Но сколько не тяни кота за разные части тела, неизбежного решения всё равно не избежать. И в последние дни февраля они собрались на Машиной кухне — у самой Ангелины на кухне было хотя и сытнее (она хорошо готовила, в отличие от перебивающейся, в основном, полуфабрикатами Маши), но, в то же время, куда более шумно: сыну Максику было всего лишь 3 года, он был обычный энергичный ребенок. Муж Ангелины, Геннадий, больше любил вечером смотреть ТВ, нежели чем играть с сыном. Так что любой серьезный разговор в такой обстановке был очень затруднен.
— Ну что, подруга, — начала разговор Ангелина, нарезая принесенные с собой сыр и колбасу. — Кажется, пришел тот самый «час Ч», когда нужно принимать решение.
— В нашем с тобой случае это, скорее, формальность, — откликнулась Маша. — Какой тут выбор. Пётр от силы раз в неделе в конторе появляется, упадок в делах такой, что, считай, агентство уже похоронено.
— Я тебе больше того скажу, — подсыпала угольку Ангелина. — За аренду уже 2 месяца не плачено, не сегодня-завтра выставят нас из офиса с треском. Так что надо вставать и валить оттуда как можно быстрее.