Любовь не по сценарию
Шрифт:
Чего только не происходило на нашей любимой «камчатке»! Мы с мальчишками постоянно листали какие-то журналы, хихикали и вообще занимались всем, чем угодно, кроме уроков (в рамках приличий, конечно). За такое поведение нас выгоняли из класса – однажды я так сильно хлопнула дверью при «изгнании Нелли из кабинета», что по стене пошла трещина и посыпалась известка. Хорошо, хоть обошлось без замены двери!
С точными науками у меня была беда, по большей части, не из-за моей склонности к гуманитарным, а скорее по вине учительницы. К ее скверному характеру прилагалась длиннющая указка, которой она запросто могла кого-нибудь стукнуть. Она обожала точить карандаш так, чтобы грифель выступал над деревянной основой сантиметров на пять и был
Зато мне очень нравилось творчество – например, рисование, за которое меня всегда хвалили, музыка… Правда, с ней было все не так просто. Преподавательница музыки Зоя Николаевна выглядела довольно своеобразно: на голове у нее был огромный начес с фиолетовыми прядями, который она подвязывала лентой, в комплекте шли фиолетовые губы. Она садилась за фортепиано и говорила довольно противно и громко: «Иииииии… поехали!» И все начинали петь. Если ей что-то не нравилось, она могла грубо прервать наш нестройный хор: «Так, стоять! Кто-то фальшивит!» – и начинала буравить всех детей внимательным взглядом. Что-то там себе анализировала и выгоняла за дверь партию за партией. При этом никто не понимал, а как же правильно-то надо?
Я любила уроки труда, особенно когда мы с девочками что-то готовили. С этим предметом у меня тоже связана история. Мне на день рождения подарили очень красивое тоненькое колечко, я носила его, не снимая. Однажды мы готовили на уроке печенье, и, когда тесто уже было в духовке, я поняла, что кольца на пальце нет… Немного дедукции, и я догадалась, что наверняка смогу найти его внутри одной из печенек! Надеяться, что, если оно попадется кому-то другому в готовом блюде и мне его вернут, я даже не смела, поэтому загадала желание, чтобы заветное печенье досталось именно мне. И вы не поверите – оно сбылось! С первого раза! После этого случая я предусмотрительно снимаю перед готовкой все украшения.
Мне очень нравилась география, потому что я к тому моменту уже имела небольшой опыт путешествий и меня всегда привлекал глобус, карты и все то, о чем мы говорили на уроках. Я любила и биологию, с удовольствием изучала миры растений, животных, смотрела на клетки в микроскоп и решала задачки по генетике.
А вот химия мне не особо «заходила», не считая прекрасной возможности немного пошкодничать на задней парте. Учитель у нас был хоть и строгий, но добрый. Звали его Константин (отчества не помню), у него была крутая челка, которую он каждое утро укладывал гелем, огромный пиджак, на пару размеров больше положенного, и идеальные стрелки на штанах. Он много от нас требовал, но при этом и много шутил, так что на его уроках мы чувствовали себя довольно расслабленно. Все шкодничество начиналось на лабораторных работах, где мы иногда специально смешивали реактивы неправильно, чтобы устроить небольшой взрыв. Да, он мог отчитать нас за эти проделки, но затем незамедлительно прощал.
С мальчишками я начала дружить еще с ранних лет, и моим первым лучшим другом еще в детском саду стал Саша Булавочкин. Мы всегда были вместе на прогулке, в сон-час наши кровати стояли рядом, и мы постоянно разговаривали. В моих воспоминаниях он выглядит довольно смешно и мило одновременно: круглая, как луна, голова, большие торчащие уши, очень добрая улыбка и огромные глаза… Интересно, как у него сейчас дела?
Мало того что после школы я гоняла с парнями в футбол (в качестве нападающего, конечно), я еще захотела пойти на айкидо! Родители долго меня отговаривали, мол, не женское это дело. Но пара дней нытья с моей стороны, и они все же сдались. На занятиях я получала настоящий кайф. Еще бы! Три раза в неделю
Как видите, в детстве у меня не было никаких особых талантов, я не была уникумом или вундеркиндом. Отдельную благодарность хочу выразить своим родителям за то, что они никогда не заставляли меня чем-то заниматься против моей воли.
А мне есть с чем сравнить. Моя лучшая подруга в детстве через силу ходила в «музыкалку». Ух как она ее ненавидела! Я помню, с каким отвращением она садилась дважды в день за фортепиано, учила гаммы, мучилась с сольфеджио. В ее случае свои мечты через ребенка реализовывала мама, и это было видно невооруженным глазом даже мне, мелкой девчонке. Эти несчастные Машины глаза, которые с ненавистью смотрят на клавиши, на всю жизнь отбили у меня желание заставлять своего ребенка что-то делать через силу.
У меня в детстве не было такого, чтобы все родственники собирались, и я начинала давать концерт – демонстративно садиться за фортепиано, играть, чтобы все вокруг восхищались. Но по пятницам с подругами устраивали концерты. Кстати говоря, вполне настоящие – с афишами, где говорилась во сколько всем надо собраться на лавочках. Там мы и танцевали, и пели, и рассказывали стихи. В тамбуре того же подъезда мы устраивали аттракционы – и шоу кривых зеркал, и комнату страха – это уже, скорее, для детской аудитории.
Я ходила на гимнастику (и даже медали получала), участвовала в жизни подросткового клуба «Олимпия» – там мы не только перепевали песни российских артистов, но и старались их максимально натурально изобразить. Мне безумно нравились песни Анжелики Варум и именно на нее мне всегда хотелось быть похожей.
Я обожала ее пародировать, изучала ее манеру держаться на сцене, тембр голоса, держать руки как-то особенно около головы – и за свои труды часто занимала первые места на конкурсах.
Мои родители нечасто приходили на такие мои выступления, но я всегда чувствовала их поддержку и видела гордость и восхищение в их глазах. Еще чаще эти чувства я начала испытывать, когда уже уехала в Москву и стала успешной. Вы себе не представляете, какой я испытывала кайф, когда приезжала в свой родной город, и меня там все узнавали! Я ведь не просто выступала по телевидению, я несла в массы положительные эмоции, мотивационные истории, которые побуждали людей совершать хорошие поступки. Творила добро и приносила пользу!
Мое детство после восьми лет – это расцарапанные коленки и локти, синяки по всему телу и шишки на лбу, рваные джинсы и футболки. Не пугайтесь, это лишь мой мир и к родительским методам воспитания он никакого отношения не имеет. Просто все принцессы, платьица, розовая вата и феечки навсегда остались в детском саду.
Ух, как же классно вместо леденца полакомиться сосулькой или лизнуть качели – но только так, чтобы язык прилип, иначе не считается. Вместо мороженого сделать комок из снега, сожрать его и потом заболеть. Мчаться по горе на санках с такой скоростью, чтобы шарф развевался где-то далеко позади. Твой транспорт обязательно должен попасть в какую-то выбоину, чтобы ты смогла хорошенько шмякнуться – ведь тебя же предупреждали сильно не разгоняться! Выходя из дома зимой, за углом надо обязательно снять шапку, потому что стыдно ведь в шапке, как маленькая, ходить. Вот это мне было интересно, такое я люблю…
Я думаю, вы поняли, что с послушанием и с соблюдением общепринятых правил у меня были проблемы с детства.
Помимо каких-то специальных проделок, я могла и просто «накосячить». То ириска, которую мне запрещено было покупать, прилипала к зубам и сводила рот, «убивая» все новые пломбы. То я забывала, что деньги на молоко остались на дне бидона, в который заботливая продавщица уже налила необходимый продукт. То я шла за батоном в магазин, а домой приносила от силы его треть, потому что невозможно удержаться и не погрызть свежую корочку по дороге!