Любовь не продаётся
Шрифт:
Беззащитность во взгляде, что я уловил и какая-то обречённость, крошила остатки моего самообладания в пыль. Будто я управлял неисправным средством передвижения и не мог то больше остановить. Оставалось лишь закрыть глаза и положиться на судьбу, надеясь, что не разобьюсь насмерть.
— Я не знаю… — она посмотрела на меня с таким отчаянием, что сердце сжалось и захотелось ее обнять.
Коснуться волос и вдохнуть их аромат, попробовать на ощупь какие они шелковистые и гладкие.
Свернув в поворот, я припарковал автомобиль у круглосуточного кафе с едой быстрого приготовления.
— Я быстро, —
Видел как она дрожала, да и на улице по вечерам ещё было холодно, а она была в лёгкой белой футболке, даже ветровки никакой из дома не захватила. Что могло случиться, что она ушла в ночь в никуда и ничего лучше не придумала как обосноваться на лавочке? Неужто мать ее погнала из дома? А что если она и вовсе не знала о работе дочери? Вдруг Женя скрывала это от нее, а теперь все вскрылось? Я даже не обратил внимания, что стою возле кассы и молчу, а молоденький и уставший паренек и не торопил меня, зевал и оглядывал взглядом пустой зал, наверно мечтая уже пойти домой.
— Два кофе, — я все ещё думал об этом всем и, кажется, это больше остального походило на правду.
Когда я вернулся обратно Женя сидела, прислонившись лбом к стеклу, повернула голову в мою сторону.
— Будешь? — я протянул ей картонный стаканчик.
Она приняла его, обхватила двумя руками, блаженно улыбаясь. Посмотрела на меня с благодарностью, сделала небольшой глоток и смешно сморщила лицо.
— Спасибо. Вкусно, — но совсем без энтузиазма отозвалась она.
— Уверена? — я тоже сделал глоток обжигающего напитка. По мне все было отлично.
— Я замёрзла, да но… не люблю пить такое горячее, кажется, что губы в кипятке держу… — она слабо улыбнулась. — Сейчас остынет… — я смотрел на Женю изумленными глазами.
Удивительно, какими мы были разными! Я не мыслил пить остывший чай или кофе — это было сродни насилию над собой. Но ничего не сказал в ответ, а сделал ещё несколько глотков.
Женя перебирала в руках стаканчик и смотрела на дорогу, будто мало было того что и я наблюдал за движением. Разговор не клеился, девушка витала где-то в облаках и спускаться на землю не торопилась. Но я был тем ещё засранцем, когда все шло не так как я хотел.
А я хорошо знал что хотел.
Мы доехали до набережной, я въехал в неприметный поворот. Молодыми парнями мы часто зависли в этом месте дружной компанией. На лето ставили палатку и неделями могли жить на берегу Волги. Зачем ехал сюда и привез Женю, не знаю, но мне до умопомрачения рассудка хотелось побыть с ней рядом, узнать о ней что-то, разговорить, потому что знал, что это напускное спокойствие и маска безразличия лишь стена и ее колючие иголки. Она была другой. Я чувствовал, знал это, как и то что снова хочу почувствовать вкус ее губ, ощутить ее горячее дыхание и сжать ее в своих руках, прижав к себе хрупкое тело.
— Какое мрачное место… — Женя осмотревшись по сторонам взглянула на меня. — Ты точно не маньяк? Зачем ты привез меня сюда? — говорила она, а у самой даже и намека на страх не мелькнуло ни в голосе, ни во взгляде.
— Согласись, что поздно уже бежать? — я улыбнулся, заметив ее смущение. — Кофе остыл, — кивнул я в сторону стаканчика в ее руках, отвернулся от девушки и открыл дверь.
Место было идеальное — справа росли деревья и в жаркую погоду
Я вложил руки в карманы брюк и вдохнул полной грудью. Почему рядом с Женей мне было так хорошо и комфортно? Мысли назойливые о том как все доконало отступили и сейчас я был полностью сконцентрирован на девушке, что сидела в машине и не торопилась выйти наружу. Словно и правда боялась, что я накину ей удавку на шею и изнасилую.
Вопреки моим ожиданиям, что Женя останется в машине, девушка открыла дверь и вышла, приблизилась ко мне и встала рядом. Такой она выглядела маленькой и хрупкой, юной. Без макияжа и вовсе походила на девочку подростка, от броской внешности оставались лишь ярко красные губы, словно она их только что накрасила губной помадой и выразительные глаза с длинными ресницами. И не сказать, что Женя по комплекции была малышкой, но ее хотелось обнять и защитить от всего мира и возможно даже от такого подлеца как я.
— У тебя связаны какие-то воспоминания с этим местом… — догадалась она, прервав мой внутренний монолог.
— Связаны. С детством и молодостью, — поймал на себе насмешливый взгляд.
Женя обняла себя за плечи и я решил, что она замёрзла.
— А сколько тебе лет? — спросила она с любопытством заглядывая мне в лицо.
— Тридцать два, — ответил я. — Подходящий возраст, чтобы совершать глупости?
— Что? — она непонимающе посмотрела на меня.
А я, наплевав на все свои запреты и табу, подошел к Жене и коснулся ее волос, перебирая пальцами мягкие локоны. Поймал ее взгляд и понял, что окончательно голову снесло, впился в ее губы жадным поцелуем. Мне казалось если сейчас в эту минуту не почувствую снова вкуса ее губ, с ума сойду. Не мог больше сопротивляться. И сдерживаться тоже не мог. С самого приезда в Волгоград об этом мечтал, только гнал от себя эти мысли и желания.
Женя напряглась, но в следующее же мгновение поддалась вперед и даже не попыталась меня оттолкнуть. А меня только сильнее распалила эта податливость. Понимал, что неправильно, что таким напором могу спугнуть ее, но ничего не мог с собой поделать. Ждал, когда же она нажмет мне на грудь и попытается вырваться из моих рук, но ничего этого не происходило. Будто время остановилось и вселенная, озарявшая все вокруг желтой россыпью звезд, существовала только для нас одних.
Оторвавшись от сладких губ девушки, я глубоко дышал. Соприкоснувшись с ней лбами, мы смотрели друг другу в глаза. Казалось, я видел ее насквозь, и в то же время она вся целиком и полностью состояла из тайн.
— Женя… — прошептал я. — Что же ты со мной делаешь… Ни о чем не могу думать, кроме как о тебе, — она повела плечом и выбралась из моих объятий, и сделала несколько шагов вперед, оставляя меня позади.
21 глава. Евгения
Не знаю что именно стало переломным моментом этой встречи, но… моя крепость рушилась под натиском этих бездонных глаз и нежных мужских прикосновений. Я не желала больше сопротивляться своим чувствам, что-либо говорить, а выяснять, тем более.