Любовь по контракту
Шрифт:
— Почему ты молчал о том, что Игнатенко просто уехал с бабой? Почему не рассказал о том, что на самом деле купил эти чертовы акции? Ты хоть понимаешь, что я считала, что и их, и моя с Мишкой жизнь стали разменными картами в твоей игре?! Почему ты молчишь?
Я заслонил ее от любопытных взглядов, и Рита поняла, заговорила тише:
— Я звоню, чтобы сказать тебе, что я теперь все знаю. Да, это ничего не меняет, и меняет все! Я… — она подбирала слова, а я вдруг отчаянно испугался, что вот сейчас она просто останется, вернется в свою прежнюю жизнь. Я молчал, Рита подняла на меня глаза, справилась.
Провожаемые любопытными взглядами, мы прошли за стойку, и Рита положила руку на мою, спросила:
— Ты не сердишься? Я должна была это сделать.
Я кивнул:
— Надеюсь, что здесь у тебя все.
Она нахмурилась:
— Долги розданы, можно начинать жизнь с чистого листа.
Сиэтл встретил нас дождем и туманом, обычными для этого времени года.
Я заранее предупредил о нашем приезде, и Роберт за нами прислал машину.
Устроив Риту с сыном в салоне, я вынул трубку.
— Долетели? — Роберт, как всегда, был деловит. — Слава Богу. Мы с Машей ждем вас.
Я посмотрел на лицо Риты и отказался:
— Давай все переиначим. Мы переночуем в городском доме, завтра заедем к вам, завезем подарки племянникам, а потом уедем домой. Так что успокой Машу, у нас все хорошо.
В трубке появился ее голос:
— Так рада, что вы добрались, и изнываю от любопытства!
Я засмеялся и ласково попросил:
— Потерпи до завтра, сестренка!
Мы подъехали к дому на Лейк-Вашингтон-бульвар. Я купил его лет шесть назад, в период своего недолгого брака с Эллен. До этого я жил с сестрой в старом доме на Лейксайд-авеню, но после их с Робертом свадьбы надумал приобрести собственное жилье. Это был серый трехэтажный особняк, скрытый за каменной стеной, обвитой сверху непроницаемыми зарослями кустарника. Прилегающий к дому участок был украшен рододендронами и азалиями, а из окна открывался великолепный вид на озеро и далее на горы и леса центрального Вашингтона. Дом был построен в начале века шведскими плотниками из кедра, и в нем не было недостатка в предметах роскоши. Дубовые полы были покрыты дорогими коврами. Как и на Лейксайд-авеню, цокольный этаж я отвел для занятий спортом. В доме была огромная модернизированная кухня, а в гостиной имелся большой камин. Несмотря на хорошее расположение, дом мне почему-то не нравился, я находил его довольно мрачным. На стенах не было никаких картин. Жил я здесь довольно редко, поэтому обстановкой дома не занимался вовсе.
Постоянной прислуги в доме не было. Поэтому я помог Рите разместиться в спальне второго этажа, а сам, как обычно, устроился в кабинете. Это было единственное место в доме, где я чувствовал себя хорошо.
Утром я проснулся, услышав какой-то шум внизу.
Я спустился в кухню и замер на пороге.
Вчерашний дождь и туман сменились ярким солнцем, победно заливавшим окрестности. Его лучи веселыми квадратами легли на плиточный пол кухни, отражались в боках пузатого чайника. Я зажмурился.
Рита обернулась ко мне. Она стояла у окна с кофейной чашечкой в руках и любовалась видом на озеро.
— Ты только посмотри, какая красота! — восторженно
Я кивнул.
— Вот посмотришь тот дом, где мы будем жить, так там точно красота!
Рита спросила:
— Хочешь кофе?
Я отрицательно помотал головой, и она опять засмеялась, забавно сморщив нос.
— И правильно! Кофе у тебя гадкий! Ты вообще раньше чем-нибудь питался? Холодильник совершенно пустой.
— Заедем в магазин и купим, что покажешь. Конечно, дома я практически не ел.
Рита была одета в джинсы и уже знакомую мне маечку. Чистое лицо без косметики, ясные карие глаза. Волосы она стянула в хвост. Я поймал себя на том, что уже с минуту молча разглядываю ее, смутился.
Она успокаивающе сказала:
— Ничего. Наверное, нам обоим стоит лучше присмотреться друг к другу.
Раздался топот, и вниз слетел Мишка. Он был в пижамке, волосы на голове всклокочены и на курносом лице сияла обычная доброжелательная улыбка.
— Мам! Я есть хочу, просто ужасно!
Рита вздохнула:
— Потерпи, сейчас что-нибудь придумаю.
Я взял инициативу на себя:
— Пицца на завтрак тебя устроит? — еще в Москве я заметил, что пицца — Мишкина слабость.
Мишка радостно завопил:
— Чур, мне без анчоусов!
Рита вздохнула:
— Конечно, это не самая подходящая еда, но…
Рита подхватила Мишку и повела умываться, а я позвонил в службу доставки и заказал пиццу, жареный картофель и соки.
Мы с Мишкой уже уложили в багажник сумки и выгнали машину за ворота, а Рита все не спускалась.
Я подумал, что она волнуется перед встречей с сестрой, и не ошибся. Спустилась она к нам уже тщательно одетая и подкрашенная.
В машине она сразу же спросила меня:
— Ты уверен, что Роберт ничего не рассказал жене? Представь, в каком я дурацком окажусь положении, если начну демонстрировать пылкую любовь, а она знает, что мы просто договорились?
Неожиданно меня это задело. Помолчав, я посоветовал:
— Лучше ничего не демонстрировать. Просто веди себя, как обычно. Так ты моей сестре точно понравишься.
Она виновато глянула:
— Не сердись. Я сегодня сама не своя, болтаю, что попало.
Маша уже ждала нас.
Она доброжелательно поприветствовала Риту, протянула ей руку.
Рита всмотрелась в лицо сестры и неожиданно сказала:
— Теперь я поняла, почему Марка так заинтересовал портрет Марии Соллогуб. Конечно, просто одно лицо! Маша, вы так похожи на вашу давнюю прапрабабушку! И волосы, и овал лица, и линия бровей.
Она улыбнулась и кивнула:
— Наверное, вы правы. Я была очень похожа на свою собственную бабушку, видимо, фамильное сходство имеет место.
Мы познакомили Мишку с моими племянниками, вручили им подарки и они утащили его к себе.
Сестра уговаривала нас остаться на обед, должен был подъехать и Роберт, но Рита оглянулась на меня и вздохнула:
— Наверное, у нас еще будет время наговориться. Марк хочет показать мне свой дом…
Маша нахмурилась:
— Марк, может быть, вы бы пожили здесь, хотя бы несколько дней? Рите надо акклиматизироваться. Если ты занят, я сама могла бы показать ей город и окрестности…