Любовь по контракту

Соланж Тиана

— Угу, документики в отделе кадров не забудь, — зевнула в ответ эйчар, совершенно не обратив внимания на жалкие потуги пригрозить расправой от безработной девчонки. — Да, и еще… — будто опомнилась та, — вякнешь где, что — окажешься в том месте, где тебя будут ждать, — ее взгляд сверкнул сталью, отчего-то сильно напугав Каролину. Значит, интуиция не ошиблась.

Все же небольшой курортный городишко, где все друг друга знают или приходятся родственниками, не то место, чтобы сыпать угрозами без каких-либо доказательств.

Выйдя за дверь, она с трудом удержала себя, чтобы не ответить этой выскочке в дорогом костюме и идеальным маникюром, громким хлопком. И все же… воспитание — будь оно неладно! — не позволило

не только сделать это, но и раскиснуть. Тётка, занимавшаяся ее воспитанием, всегда говорила, что непозволительно показывать свои чувства и эмоции на людях, да и жаловаться на несправедливость тоже. Никто не виноват в твоих неудачах, только ты сам.

Снова тяжелый вдох и выдох сквозь сомкнутые зубы. «Я не сдамся!» — подумала она, и решительно оттолкнувшись от стены, зашагала в сторону кабинета, где сидела кадровик. Ремарку они на анкету поставят? «Неблагонадежная»? «Да я… я все-таки схожу к мэру на прием, устрою скандал!» А дальше… дальше? А что дальше?

Девушка остановилась на лестничном пролете, откуда открывался прекрасный вид на сонный город. Он плавился под лучами полуденного солнца, и только редкие его гости слонялись по узким улочкам. Сейчас он выглядел таким умиротворенным, но с наступлением заката, жизнь здесь снова закипит и будет продолжаться до самого рассвета.Туристы заполонят пляжи и набережную, местные будут из кожи вон лезть, чтобы заработать — а кто и и иным способом «избавить» от денег — на туристах.

Работа… мысли снова вернулись к увольнению, заставляя девушку едва ли не рычать от безысходности. И нет, все же вариант с инспекцией она отмела сразу. Голос разума все же пробился сквозь отчаяние и обиду, застилавшие мозг. Этим она только разозлит того, кто устроил такую подлянку.

«А ведь все-таки это моя вина, что меня принимают за… доступную девушку легчайшего поведения, — подкинул мысль обиженный мозг. — Сама виновата, что прошлым летом, не разобравшись, почти нахамила какому-то мужику. Кто же мог знать, что он родственник нашего мэра?!»

А потом еще и сунулась в эту проклятую контору, гордо именуемую кадровым агентством. Погналась за большим заработком, который обещали в объявлении. Все же тетка до конца не смогла искоренить в ней провинциалку, хоть и пыталась, но со вздохом потом признавалась, что Каролина не обучаема в этом плане.

Мысли свернули в совсем уж другую сторону, нахлынули воспоминания детства, отчего на душе стало еще тоскливее. Родителей Каролины не стало, когда девочке было десять. Они жили в небольшой квартирке в соседнем городке на берегу моря. Родители называли себя творческими личностями, нигде не работали, но при этом — что странно — жили они неплохо. А как еще может казаться ребенку, которого любили и папа и мама, баловали, ни в чем не отказывая и разрешали присутствовать на праздниках, где всегда было много гостей, что это не так?

Вот и Каро так казалось. Она росла беззаботным, веселым ребенком, пока однажды все не оборвалось. Машина, в которой родители возвращались с очередной «работы», слетела с высокого обрыва. Дорога проходила в горах, а водитель, как потом показало медицинское освидетельствование, был пьян. Ее папа был пьян, ведь за рулем находился именно он. Мама умерла сразу, а отец прожил еще несколько часов, но врачи не смогли его спасти.

Полиция появилась уже ближе к ночи, когда зареванную девочку, так и не дождавшуюся своих родителей, забрали к себе соседи. Так в шесть лет она оказалась сначала в распределителе, а потом и в детском доме. Резкая смена образа жизни негативно отразилась на характере девочки, превратив ее из веселого общительного ребенка в замкнутого, отчужденного человечка. А когда оказалось, что она никому не нужна и никто из родственников не собирается ее забирать, в душе маленького человечка умерла последняя искорка радости.

Пару

раз ей подбирали новых опекунов, но Каролина делала все, чтобы не попасть в новую семью. Психолог и педагоги пытались объяснить ей, что от этого зависит ее будущее, но девочка упрямо стояла на своем, веря в то, что она скоро вернется домой.

Вскоре крошечное наследство, оставленное родителями вместе с долгами, приняла двоюродная сестра отца, а потом и приехала навестить племянницу в приюте. Каролина исподлобья смотрела на некрасивую женщину, рассматривающую худенькую девочку с русыми косичками, и кусала губы, соображая, как бы отвадить и эту «мамочку». Но женщина неожиданно опустилась на корточки, оказавшись практически лицом к лицу с ней. Девочка уже пристальней рассматривала худое лицо, серые холодные глаза и тонкие губы, подведенные блеклой помадой, отчего она казалась похожей на ходящего мертвеца. О чем она необдуманно и брякнула, надеясь, что та сейчас развернется и заявит, что девчонка обладает «необузданным характером» и она «умывает руки». Так говорили о ней все.

— Не буду скрывать, мне не нужна обуза в виде невоспитанной девчонки, — спокойно заявила женщина, имя которой Каролина даже не потрудилась запомнить, — но мой брат оказался настолько безответственным родителем, что бросил свою дочь на произвол судьбы, а я так не могу.

Каролина открыла рот, пытаясь своим детским мозгом переварить длинную фразу с обилием новых слов, но тут же захлопнула, повинуясь жесту незнакомки, которая пальцами заставила ее сделать это.

— Скажи, Каролина, тебе нравится здесь? — спросила она, но прежде, чем та ответила, быстро продолжила, — подумай, прежде чем ответить. Тебе нравится быть в этом месте, что ты отказываешься жить в лучших условиях, получить хорошее образование…

— Я хочу домой, — угрюмо перебила ее девочка.

— Это невозможно, — равнодушно пожала она плечами, поднимаясь и оставляя девочку. Нет, она не ушла, но подошла к окну, чтобы продолжить неожиданно глухим голосом, в котором слышалась злость и горечь. — У тебя больше нет дома. Я… продала его, выплатив долги твоего отца. Ты там даже прописана не была, вот так «позаботился» о тебе отец. Удивительно, что у тебя хоть документы есть, зная твоих безголовых родителей, — усмехнулась она, посмотрев на поникшие плечи девочки. — Виктора никогда подобное не волновало. Но не об этом речь, — мотнула она головой, — а о тебе. Я скажу тебе так, как если бы ты была взрослым человеком, — она посмотрела на нее серьезным взглядом. — Тебя нигде не ждут, ты — сирота. И дома у тебя тоже нет, так как тебя нигде не прописывали, но и… Пойми, сейчас у тебя только один шанс стать кем-то в этой жизни — поехать со мной. Я дам тебе образование, крышу над головой, возможность стать кем-то в этой жизни, но взамен ты пообещаешь, что не будешь доставлять мне проблем, а именно, — ее палец взлетел вверх, заставив малышку вздрогнуть и опустить голову. Так делала их учительница перед тем, как… — Ты во всем слушаешь меня, делаешь, что я сказала, а я… даю все, о чем говорила раньше. Подумай, а завтра мне скажешь.

Она уже собиралась выйти, когда у дверей достиг тонкий голосок девочки.

— Мы будем жить здесь? — Отчего-то она сробела перед властным голосом тети, поэтому испуганно сжалась под ее тяжелым взглядом. Женщина немного потопталась на месте, а затем вернулась и осторожно прижала малышку к плоской груди. Казалось, в этот момент что-то проскользнуло в ее взгляде, но тут же исчезло.

— Нет, — резко ответила она, но тут же почувствовала, как напряглись угловатые плечики. — Нет, мы поедем в красивый город, тебе понравится. Там немного прохладнее чем здесь, но тоже очень красиво. А еще, у меня… у нас дома есть кошка, — она ласково заглянула в зеленые глазки малышки и, чуть скованным движением руки, пригладила ее темные волосы, — она будет тебе рада…