Любовь по науке, или На практику в другой мир
Шрифт:
Ребята рядом обреченно вздыхали. Видимо, от моего разговора с Гароном никто не ожидал ничего хорошего.
– Ты это… не отказывайся от практики сразу, он ведь правда старается, охраняет… – шептали мне со всех сторон. – И, Маш, мы тоже тебя охранять будем! И расследование свое проведем!
«Ага, конечно, проведете вы расследование, – подумала я. – Такое, что еще и местные погибать начнут. Мы не в сказке про Гарри Поттера, где все расследования в итоге хорошо заканчиваются!»
Вскоре водитель остановил машину. А Гарон с Баурелем поводили руками, убирая свой полог тишины и «звукоизоляцию».
– Твоих рук дело, адептка Мария? Эти оболтусы без мудрого дракона в голове тебя уже достаточно напугали?
Ребята опять вздыхали и шушукались. На этот раз облегченно. Осознали, что Гарон понимает – мне все сейчас расскажут, и, похоже, не собирается карать за это.
– Да, магистр декан, я хочу переговорить с тобой. Срочно и наедине.
– Горин, открой, пожалуйста, – велел Гарон водителю и полез к выходу. – Остальным можно выйти размять ноги. Хотя до базы осталось меньше часа. Кусты для туалета выбирайте подальше. А то тут вид красивый.
Вид тут и верно был красивый. Ухабистая дорога бежала по склону невысокой горы. А внизу простиралось огромное озеро. Вдалеке утопали в облаках другие горные массивы. Ребята топтались возле бертуари, а меня Гарон отвел на самый край обрыва.
Боже, как я хотела ругаться на него! Хотела наехать, что не поставили в известность об опасности. Затем – скорее всего – требовать, чтобы меня срочно отправили обратно на Землю. Ведь оправданий этому умалчиванию я не видела. И чувствовала себя в ловушке. Во мне не настолько велика авантюрная жилка, чтобы радоваться новостям, что меня в любой момент могут убить.
Но сейчас… Гарон стоял, сложив руки, на краю обрыва и задумчиво глядел на озеро и туманные горы. Задумчиво и как-то грустно. Молчал. И вместо возмущения во мне проснулось странное сочувствие. Непонятно к чему. Может, к тому, что ему постоянно приходится решать разные проблемы. Например, со мной.
Я просто не могла говорить. Стояла рядом, глядела то на прекрасный вид перед нами, то на прекрасного декана. Язык словно прилип к горлу. Вот потребую немедленной депортации на Землю и… никогда больше не увижу его. Такого величественного и почему-то печального.
– Высоты не боишься? – вдруг прервал затянувшееся молчание Гарон.
Во мне что-то щелкнуло от его слов – я снова могла говорить. И даже небольшая доля прежнего возмущения воскресла внутри.
– Нет, магистр декан. Не боюсь. Маньяков боюсь, которые попаданок убивают, – ехидно улыбнулась я.
– Правильно боишься. Надеюсь, теперь ты понимаешь, зачем запрет на прогулки вне Академии? И почему вдруг я поехал с вами… Делать мне в роще в общем-то совершенно нечего! – кривая грустная усмешка.
– Понимаю. А вот почему меня не поставили в известность о грозящей опасности – не понимаю. Почему?
Гарон медленно повернулся ко мне и пристально поглядел сверху вниз:
– Какой ответ хочешь? Такой, что успокоит тебя? Или то, что важно на самом деле? Только честно. Я ведь понимаю, что ты возмущена. Но и убегать на родину, не пройдя практику, тебе не хочется. Тебе тут у нас и интересно, и страшно. Успокою тебя – и учись спокойно. Тебе решать, у меня есть оба ответа. И оба совершенно
– А можно мне все-таки два?
– Нельзя.
Ах ты хитрый вредный деканище! Ну ладно…
Я отвернулась и взглянула на синие горы. Солнце окончательно скрылось за облаками, а облака все больше походили на грозовые тучи. Все на горизонте было синим, фиолетовым, а горы – совсем черными. Я смотрела на эту мрачноватую, но романтичную красоту. И думала.
Гарон все же отличный психолог. Профайлер хренов! Прекрасно раскусил, чего я хочу: чтобы он меня успокоил, в очередной раз заверил, что хорошо меня охраняет, пообещал полную безопасность и как-то обосновал умалчивание. А после этого я бы ехала дальше и наслаждалась практикой да его чарующим присутствием поблизости.
Хотелось успокоения, чтобы все казалось таким же, как раньше. До «запаха смерти».
Но…
– Давай то, что важно на самом деле, магистр декан, – твердо ответила я, повернувшись к нему.
– Так я и думал, – усмехнулся Гарон и перевел взгляд на дальний пик, где вдруг блеснул луч солнца. – Что ж… Если вкратце, то расскажи мы тебе о происходящем – ты бы отказалась участвовать в практике и эксперименте. Особенно если бы это случилось в самом начале, когда ты только прибыла в наш мир и еще не успела оценить прелести магической реальности, подружиться с кем-либо, обрести привязанности. Тебе было бы легко отказаться. Сейчас – уже нет, и меньше шансов, что ты потребуешь от меня немедленно вернуться к порталу и отправить тебя на Землю. Это первое и понятное даже без моих объяснений. А второе – мне нужно, чтобы ты осталась. Мне лично нужно твое участие в эксперименте. Именно оно. И я прошу тебя остаться, – выдохнул он, как человек, отважившийся сказать нечто страшное.
А может, мне показалось. Эмоции сдержанного Гарона очень сложно интерпретировать правильно.
– Зачем тебе это?! – выпучила я глаза от удивления.
– Закономерный вопрос, – чуть улыбнулся Гарон. – Я бы спросил так же. Удивляет, да? Маг, который не особо верит во всякие «половинки», даже в мировую справедливость не очень-то верит, почему-то остро заинтересован в этом странном эксперименте. И особенно – в твоем участии в нем. В участии девушки из другого мира… Странно, согласен. Знаешь, – он опять сложил руки на груди и устремил взгляд туда, где из темной тучи над горами лилась лиловая стена дождя, – мне нравится, когда дождь можно увидеть глазами. Вообще люблю стихийные явления природы. Хотя могу одним пальцем изменить работу стихий, – усмехнулся он, поднял палец и поводил перед собой, словно раздвигая что-то.
И стена дождя на горизонте вдруг прорвалась. В ней образовалась брешь, туча разделилась на две части, и в просвет устремилось яркое солнце. А вслед за этим… на фоне темных туч расцвела яркая радуга.
Я смотрела на горизонт, открыв рот.
– Радуга для тебя, адептка Мария, – опять усмехнулся Гарон. – А вообще не люблю вмешиваться в жизнь природы.
– Ты и радугу создал, магистр декан? – изумленно переспросила я.
Да-а, выходит, в этом мире есть и такая магия. Просто сногсшибательная! Радуга для меня, как приятно-то! Подлизывается?