Любовь по обмену

Сокол Лена

– Спасибо, мэм.

Прожевываю, глотаю, запиваю, беру еще одно. Делаю в этом странном комочке из теста дырочку зубами и выпускаю наружу бульон. Дую, а затем уже кладу в рот, жую.

– М-м-м… – прикрываю веки и признаюсь: – Вкусно…

– Vkus-na, – подсказывает Зоя.

Неумело повторяю за ней русское слово, и на меня вдруг обрушивается шквал аплодисментов. Удивленно хлопаю глазами. В последний раз кто-то так радовался моим успехам, когда я научился ходить на горшок.

Зоя

Родители

слишком бурно реагируют на любое движение Джастина, но плюс в том, что они не переигрывают – действуют искренне, ведь этот парень почему-то реально им нравится. Хорошо хоть, их устроило объяснение, что он разбил лицо, навернувшись со скейта. Не представляю, как хлопотала бы мама, узнай она, что над ним издевались незнакомцы в первый же день пребывания в чужой стране.

– Дочь, скажи ему, что пельмени – это ерунда. – Отец отламывает большой кусок хлеба. – Другое дело – уха! Да на природе, на костре, в котелке!

Пельмень застревает у меня в горле: «Нет, папа, только не это. Не сейчас».

– Чем тебе пельмени не угодили? – морщится мама.

– Я возьму парня с собой на рыбалку. – Отец гордо ударяет кулаком по столу, хлеб выпрыгивает из его пальцев и, прокатившись по столу, ныряет в чашку с соусом.

– Не-е-ет, – умоляет мама, устало откладывая вилку в сторону.

Джастина никто даже не спрашивает. Парень, еще не догадываясь, что ему грозит опасность, преспокойно жует свой ужин.

– Переводи, дочка, переводи! – Отец не на шутку заводится. – Поедем с ним на природу, наловим рыбы, сварим, – выбрасывает вперед руку с выпяченным вверх большим пальцем, – во будет!

– Э-э-э-э… – теряюсь я.

– Какая рыбалка, Миша? – терпение мамы лопается. – Ты сам с рыбалки еле возвращаешься, да еще и без рыбы! Этим летом вообще сапог потерял…

– С рыбой! – не унимается папа. – Вспомни того сома в прошлом году. На семь килограммов вытянул, еле в ванной поместился.

– Ага. Скажи еще, что это ты его поймал.

– Ну, так привезли его ко мне домой? Значит, я. – Отец поворачивается к Джастину: – Сом знаешь какой наваристый был? Жирный, вкусный! – Затем ко мне: – Ты не молчи, доча, переводи.

– Нап'oите мне парня до поросячьего визга, будет возле палатки валяться, даже удочек не увидит. Знаю я вашу рыбалку! Рыбу из магазина привозите, чтобы не позориться.

Папа мрачнеет – задето его самолюбие.

– Знает она! Ты меня перед иностранным гостем пьяницей не выставляй.

– Да я твоих удочек сто лет не видела, – усмехается мама. – Они у тебя вообще есть? Нет?

– Удочки мои в гараже все лежат. Что их таскать-то домой?

– В твоем гараже сам черт ногу сломит, тащишь туда всякий хлам и складируешь.

Джастин оживляется: он услышал знакомое слово – «черт». Кажется, до

него доходит, что за милым перебрасыванием фразами кроется настоящая перепалка.

– Да дай ты мне пацана приобщить к мужскому делу! – Папины брови сходятся на переносице.

Мне уже не по себе.

Но мама не собирается сдаваться:

– Сына уже приобщил! Хватит. Бежит теперь от тебя с твоими рыбалками как от огня.

– Пф! – Отец и здесь не теряется. – Степка наш в твою породу, в бабскую. А тут сразу видно – мужик, – указывает в сторону Джастина. – Первый день в России, а уже по морде получил!

– Папа… – сглатываю я, растерянно втягивая голову в плечи.

– А что? Будешь мне и дальше сказки рассказывать про скейт? Да его покатушки бы в двадцати метрах от дома закончились, до магазина по нашим дорогам не доехал бы.

– Миша… – Мама обмахивается салфеткой и виновато улыбается, косясь на американца. – Ты что такое говоришь?

– В чем дело? – аккуратно интересуется Джастин.

– Папа собирается взять тебя на рыбалку… – поясняю.

– Оу, круто, – он мотает головой, – мой папа только в офисе сидит. Да иногда в гольф играет. Рыбалка интереснее.

– Видишь? – улыбается отец. – Он рад. Молодец, сынок. Тебе у нас понравится. Мы с тобой еще на охоту съездим – вот это точно самое мужское занятие, которое только бывает, – бросает в мою сторону хитрый взгляд. – Давай, зайка, переводи.

– И на охоту… – добавляю я по-английски.

Лицо Джастина оживляется.

– Видел, как наш президент на медведе скачет? – Папа гордо выпячивает грудь. – Вот мы с тобой так же будем.

Мама отчаянно зарывается лицом в ладони и качает головой.

– Охотник хренов, – теперь она смеется, – да у тебя ведь даже ружья нет!

– Эх, Людка. – Он смотрит на нее по-отечески снисходительно. – В охоте же не ружье важно, а состояние души.

– Да. – Мама поджимает губы. – Толька твой сходил уже на охоту. Завалил лося, теперь до конца жизни будет штраф выплачивать.

Отец надувается, как мяч для фитнеса.

– Это не он. Это мы все завалили. Коллективно. Просто он мужик – взял на себя всю ответственность, иначе бы мы как организованная браконьерская группировка пошли под суд.

– Мужик, мужик… тьфу, – злится мама, возвращаясь к ужину.

– Запричитала… – закатывает глаза папа.

Я сгораю от стыда. Прямо чувствую, как на мне сейчас вспыхнет платье.

– А на футбол он меня не хочет с собой взять? – интересуется Джастин как ни в чем не бывало.

– Что? Что он сказал? – оживляется отец.

– На футбол с тобой просится, – вздыхаю я.

Лицо папы сияет, как у кота, который только что налакался сметаны.

– С удовольствием, сынок! Как раз сезон начинается!