Любовь по порядку
Шрифт:
— Вот как. Все женщины одинаковы, а жена твоя, выходит, особенная. Может, она и не женщина вовсе?
— Пошлость тебе, не к лицу.
— Что же мне к лицу? Подскажи, пожалуйста! А-а, понимаю. Мне к лицу сидеть тихонечко в пыльном уголке, ни в коем случае не ходить в те места, где ты можешь появиться с женой, чтобы, упаси бог, не столкнуться с вами и тебя не расстроить, и вообще, по мере моих слабых женских сил и моего недоразвитого умишки оберегать твое крепкое семейное счастье! Только скажи мне на милость, любимый: если у тебя столь крепкое семейное
Я испугалась, что он меня сейчас ударит, но он сдержался, лишь процедил сквозь зубы:
— Нет, я, естественно, понимаю. Столько лет ждала, надеялась измором взять. А теперь, видно, клюнуло: годы идут, последний шанс уплывает, пора идти в решительную атаку. А то скоро вообще никто не возьмет. Признайся, сама придумала или тебя надоумили? Ну конечно. Константин сценарий тебе написал. — Он омерзительным образом хохотнул. — Между прочим, даже талантливо. Только в одном вы с ним просчитались. Он на слишком примитивную публику рассчитывает. Исхалтурился, видно, на своих телесериалах. Меня такой дешевкой не проймешь.
Игорь мне становился все противнее и противнее.
— Слушай, дорогой, у тебя явно развивается мания величия в сочетании с паранойей. Советую, пока не поздно, обратиться к врачу. А теперь прошу выслушать меня очень внимательно. Я не хочу и никогда не хотела выйти за тебя замуж. Еще сегодня утром я думала, что тебя люблю. Почти готова была оправдать и простить ту мерзость, которую ты устроил во время поездки в Питер. Но успокойся: ты мне больше не нужен. Ни ты, ни твоя семья, ни твоя жена. Хотя Людмила как раз мне очень понравилась, даже стыдно, что я помогала тебе столько лет ее обманывать. Не заслужила она такой участи. Ну, ничего: теперь у тебя есть шанс исправиться. Я больше не хочу тебя видеть.
— Это я тебя не хочу больше видеть! — неожиданно сорвался на крик он. — Забирай своего сценариста, и уматывайте отсюда! Иначе я за себя не ручаюсь.
Я расхохоталась:
— Ужасно страшно! Да что ты можешь сделать? Скандал учинить? Но ты же боишься. Тебе скандал гораздо страшнее, чем мне!
— Не послушаешься — увидишь! — чуть ли не взвизгнул он и, резко развернувшись, скрылся за кустами.
Я в изнеможении рухнула в свой шезлонг.
Представления не имела, что Игорь способен на такие эмоции!
Долго размышлять мне не пришлось. Появился Константин. На плече у него лежал полосатый плед, в левой руке была корзинка с едой и выпивкой, а в правой — высокий стакан, наполненный водой и льдом.
— Ну, пришла хоть немного в себя?
— Наоборот, сюда пришел Игорь. — Меня колотил озноб. — Устроил мне сцену! Оказывается, я его шантажирую, и мы с тобой обязаны немедленно отсюда убраться.
— А вот это уж хренушки! Он тут вообще сбоку припека, а я — близкий друг хозяев. На лучше, выпей.
Он протянул мне запотевший стакан. Во рту у меня пересохло, и я
Константин покачал головой.
— А говорила, что не хочешь крепкого.
— Да это же просто водичка какая-то, — я ровным счетом ничего не почувствовала.
Он, с озадаченным видом, взяв у меня из рук опустевший стакан, понюхал и сказал:
— Ну, ты даешь. Эта водичка называется коктейль с водкой. До сих пор в нос из стакана шибает.
— Никакого вкуса не ощутила.
— Сейчас проощутишь. Пойдем, обустроимся где-нибудь в уголочке на пледике. Видишь, какой я умный. Всем запасся для пикника.
Спустившись ближе к реке, мы расстелили плед, и тут в голове у меня наконец зашумело. Костя заметил мое состояние и распорядился:
— Сядь. Сейчас будем закусывать.
Он умело и элегантно расставил на пледе содержимое корзины.
Мы ели, пили, потом смотрели, как на причале награждают и шумно чествуют победителя, поймавшего самого большого карпа. Потом просто, вытянувшись на пледе, лениво болтали, а нас обдувал свежий ветерок с реки.
Константин еще пару раз поднимался по склону за выпивкой. Я была совсем пьяная, зато спиртное смыло противный осадок от разговора с Игорем. Я наслаждалась тихим теплым вечером.
Помню, как мы любовались фейерверком. А после, как-то почти сразу (переход выпал из моего сознания), оказались у меня в подъезде.
Стоя около двери моей квартиры, мы упоенно целовались с Константином. Его руки бродили по моему телу, и он возбужденно шептал мне в ухо:
— Пойдем, ну пойдем же к тебе.
— Нельзя, там папа, — повторяла я в паузах между затяжными поцелуями.
Он хмыкнул и сказал:
— Прямо в детство впадаю. Мне с восемнадцати никто про папу не говорил.
Замок скрежетнул. Дверь распахнулась. Константин отшатнулся от меня. На пороге стоял мой папа. В майке и семейных трусах. Седой ежик на голове дыбом.
«Сейчас начнется!» — медленно пронеслось в моем пьяном мозгу.
— Ой! Здравствуйте! — воскликнул тем временем Вавилов. — Вы Танин папа? Очень приятно! Она мне столько о вас рассказывала. Только мы, наверное, вас разбудили? Извините нас!
Я сжалась в предчувствии бури. Но, похоже, этот вечер выдался во всех отношениях необычным.
Родитель неожиданно расплылся в улыбке и протянул Константину руку:
— Ермолай Григорьевич, очень приятно!
— И мне. Константин Александрович Вавилов. Для вас, естественно, просто Костя.
— Что ж вы на лестнице-то, как маленькие, — с улыбкой продолжал мой отец. — Идемте в дом.
Мы вошли. Голову у меня вело. Ноги подгибались. Улучив момент, я сказала:
— Костя, проходи, а я сейчас. — И юркнула в ванную.
Из-за двери послышалось:
— Давайте-ка, Константин, сейчас чайку.
Я пустила холодную воду и, минут десять поплескавшись, почистила зубы. Как следует причесалась, немного поправила макияж и вышла в коридор.
Отец и Костя сидели на кухне. Вавилов активно убеждал папу не бояться операции на глазу.