Любовь по расчету
Шрифт:
Итак, самый худший из его ночных кошмаров оказался правдой. Молли проникла в темные лабиринты его души. Она увидела все. Стояла рядом, держала его за руку и вместе с ним заглядывала в пропасть.
В памяти всплыли слова Оливии.
«А потом и секс стал… как бы это сказать… странным, что ли, Гарри».
Но Оливия даже близко не подступала к краю бездны, в которой таилась настоящая правда. Ей довелось столкнуться лишь с намеком на реальность, в то время как Молли познала ее. Оливию перепугала
Гарри подумал о том, что сегодня ночью Молли узнала его настоящего. Отчаяние охватило его. Он понял, что все потерял.
Молли слегка вздрогнула. Гарри повернул голову и посмотрел на ее залитое лунным светом лицо. Очень скоро они расстанутся. И тогда он в полной мере ощутит тяжесть утраты. А винить будет некого кроме себя самого.
Молли полусонная сладко улыбнулась.
— Ну как, ты подумал о детях'?
У Гарри возникло ощущение будто наступил конец света. Его хваленые рефлексы оказались никуда не годными. Он был ошарашен оглушен и лишь безмолвно смотрел на нее, едва смея надеяться. Не сразу обрел он дар речи.
— О детях? — вымолвил он наконец.
— Я думаю, тебе все-таки следует всерьез подумать о том, чтобы обзавестись детьми.
— Детьми.
— Да. Вместе со мной.
— С тобой?
Она выжидательно смотрела на него.
— Пожалуй, не стоит затягивать с этим. Моложе мы уже не станем.
— Дети. Наши дети, — растерянно повторял он, явно не в состоянии сосредоточиться.
Она нежно коснулась пальцами его щеки. Глаза ее сияли.
— Я знаю, что не вполне соответствую твоим представлениям об идеальной жене. Я очень хорошо помню тот список.
Во рту у него пересохло. Он с трудом проглотил слюну.
— Какой список?
— Список наших разногласий. Я говорю томат, ты говоришь помидор.
Он покачал головой.
— Томаты и помидоры — это твое изобретение.
— В самом деле? А, да, припоминаю. Ты говорил о разногласиях другого рода. Кажется, что-то связанное с темпераментами. И еще ты сетовал на то, что у нас нет общих интересов, разве что совместное рассмотрение проектов. Ты еще сравнивал нас с двумя кораблями в ночи.
— Нет. — Гарри приподнялся на локте и склонился над ней. Положил руку на ее обнаженное бедро, с наслаждением ощутив атласную кожу. — Я ничего не говорил о кораблях в ночи. Я бы помнил.
Она протянула руку и накрутила на палец его локон.
— Ну, может, речь шла о том, что у меня нет диплома доктора философии, который можно было бы пристроить на стенку рядом с твоим.
— Нет. Я и о докторе философии ничего не говорил.
— Ты уверен?
— Уверен.
— Абсолютно, безоговорочно?
— Да, — пробормотал Гарри. — Абсолютно, безоговорочно. Молли, мы ушли в сторону, а ведь ты что-то говорила
— Это был тонкий намек.
Он набрал в легкие побольше воздуха.
— Ты просишь меня сделать тебе предложение? Я правильно понял?
— Вот чем мне нравятся образованные мужчины. Достаточно долго размышляя над очевидным, они в конце концов улавливают суть. — Молли улыбнулась. — Так ты возьмешь меня в жены Гарри?
Он с трудом подыскивал слова.
— Как насчет…
— Насчет чего?
Он стиснул зубы.
— Как насчет состояния скуки, изредка прерываемого всплесками дикого ужаса?
— Ах ты вот о чем. Мне пока это состояние не знакомо.
— А как насчет остального? — выдавил он из себя. — Молли, клянусь Богом, я не понимаю, что произошло в момент нашей последней близости. И не хочу понимать. Я знаю лишь одно: иногда, стоит мне потерять самообладание, как я становлюсь невыносимым, что ли.
— Хочешь знать, что я думаю? По-моему, тут замешано тревельяновское ясновидение.
В отчаянии он закрыл глаза.
— С тобой нельзя говорить серьезно.
— Гарри, человек с интеллектом должен быть открыт для любых эмоции. Кажется, один признанный авторитет в области истории науки когда-то писал что существует опасная иллюзия будто всегда можно отличить возможное от невозможного.
— Это я написал.
— Ну, я так и сказала: признанный авторитет. Помнится, я с тобой согласилась. Я — потомок изобретателей, людей творческих, которые достигли успеха, потому что отвергали всякие условности и для них не существовало невозможного. Думаю, нет ничего страшного в том, что ты, возможно обладаешь неким шестым чувством.
— Нет, я не согласен.
Она проигнорировала его замечание.
— Вполне возможно, что при сильном эмоциональном накале — его кстати, может спровоцировать сексуальный голод, — твоя повышенная чувствительность усиливает экстрасенсорные способности.
— Молли.
— В такие моменты неизбежны и странности в поведении. И, возможно, твои сокровенные мысли проникают в сознание того, с кем ты… э-э… как бы это сказать находишься в интимной связи.
— Безумие какое-то. Твои рассуждения начисто лишены научной базы.
— Да нет, просто это логическое объяснение того, чему иного объяснения быть не может. Так ты перестанешь мямлить и дашь наконец ответ на мои вопрос?
Гарри невероятным усилием воли собрал остатки мужества. Он притянул к себе Молли. Утопив пальцы в ее роскошных непослушных волосах, он глубоким поцелуем накрыл ее рот.
Поцелуй и был его ответом, но на всякий случай — вдруг она не поймет этого — Гарри повторил вслух.
— Я женюсь на тебе.
16