Любовь по завещанию
Шрифт:
Джейн молча качала головой. Принудила? Загнала в ловушку? Это она сделала? Так он это воспринимает?
Розамунд присматривалась к Джейн. Выражение ее лица немного смягчилось.
— Бедняжка. Ты не в том состоянии, чтобы идти в гостиную. Почему бы тебе не подняться наверх и не подготовиться к балу?
Бал. О Господи! Какой долгий вечер!
— Да, — сказала Джейн. — Да, я пойду.
Она смотрела вслед выплывшей из комнаты Розамунд, такой грациозной и элегантной. В отличие от врожденной уравновешенности Розамунд уверенность, которую Джейн продемонстрировала
Добравшись до своей спальни, Джейн вызвала Уилсон. Как исхитриться приватно поговорить с Константином? Он уедет домой после обеда? Если так, она могла бы среди ночи ускользнуть из дома. Сесили ей, конечно, поможет, хотя мысль одолжить ливрею у Диккона не привлекала. Должен быть какой-то другой способ…
Горничная поправила ей прическу и искусно задрапировала на плечах тонкую как паутинка красную шаль. Джейн слегка тронула губы помадой, потом разгладила длинные белые перчатки, взяла веер и оглядела себя в большом зеркале. Считается, что достойный вид укрепляет отвагу. А сегодня понадобится вся ее отвага.
Джейн уже собиралась спуститься к дамам в гостиную, но громкие мужские голоса и звук шагов по лестнице заставили ее задержаться. Чуточку приоткрыв дверь, она увидела, что джентльмены, поднявшись по лестнице, свернули налево, направившись в сторону длинной галереи.
Что-то подсказывало ей, что они не собираются разглядывать художественную коллекцию Монфора.
— Что это, миледи? — спросила Уилсон.
— Ш-ш-ш… — не поворачиваясь, махнула рукой Джейн.
Сердце у нее заходилось от страха, она подглядывала, пока на лестнице и на площадке не осталось ни одного человека. Тогда она, крадучись, вышла из спальни.
— Джейн! — шепнула стоявшая поодаль в коридоре Сесили. — Что случилось? Что они собираются делать?
— Ничего хорошего, — мрачно ответила Джейн. — Пойдем посмотрим.
Длинное узкое помещение было двухэтажным — поверху шла галерея. Джейн схватила Сесили за руку, и они побежали на следующий этаж, откуда могли наблюдать происходящее незамеченными. По дороге Джейн коротко пересказала случившееся.
— Джейн, ты такая тихоня и устроила ужасную заваруху! — прошептала Сесили. — Что ты собираешься делать?
И думать нечего пытаться остановить дуэль. Мужчины никогда не слушают доводов, когда кровь ударяет им в голову, а сейчас на кону честь Константина.
Какой бы глупостью Джейн это ни считала, мужчины придают огромную важность поведению на дуэли. Если Константин согласится на примирение или откажется от поединка, он потеряет все, что обрел сегодня вечером.
— Ох уж эти мужчины! — сердито пробормотала Джейн.
— Скажи что-нибудь, — прошипела Сесили. — На твоем месте я бы спустилась туда и сама бы его проткнула, чтобы он не мог драться.
— Нет, Сесили, — схватила кузину за руки Джейн. — Ты бы позволила ему пройти через это. Ты бы не помешала ему защитить свою честь.
Что она и собирается сделать.
Если Константин узнает, что она здесь и все видит, его внимание рассеется,
Мужчины, похоже, разделились на два лагеря: Деверы твердо выстроились на стороне Трента, напротив Блэков. Оливер, лорд Девер, стал секундантом Трента, несмотря на свои недавние заявления. Секундантом Константина стал Монфор. Джейн это чуточку успокоило. Герцог не допустит грязной игры.
Константин, должно быть, выбрал дуэль на рапирах, потому что секундантам принесли на осмотр пару блестящих смертоносных клинков, пока лакеи помогали противникам снять сюртуки и обувь.
Без сюртука крупное тело Константина казалось еще больше. Поза у него была расслабленная и свободная. Со стороны могло показаться, что он участвует в дружеской тренировке в спортивном клубе, а не в дуэли с человеком, который хочет убить его.
Трент, возможно, наполовину обезумел от самоуверенной фарисейской ярости, но его физическую подготовку нельзя отрицать. У него сноровка опытного фехтовальщика, он стройный и гибкий. Белокурые волосы блестят в свете свечей, словно у ангела, однако на лице бешенство.
У Джейн внутри все сжалось. Она не могла заставить себя поверить, что Трент проявит сдержанность.
Обязательные слова были сказаны, противники отсалютовали друг другу. Джейн подскочила, когда клинки лязгнули друг о друга.
— Помнится, вы говорили, что не фехтовальщик, — пробормотал Константину Монфор при подготовке к дуэли.
— Я говорил, что не фехтую.
— Мне довелось узнать, что Трент фехтует. Почему вы не выбрали пистолеты, черт побери?
— Если бы я выбрал пистолеты, мне бы пришлось убить его или рисковать самому быть убитым. А так у него есть шанс выжить.
Монфор прищурился, но больше ничего не сказал.
От отсутствия практики Константину явно не хватало сноровки. Слишком много времени ему понадобилось, чтобы освоиться. Ловкий выпад Трента, и его клинок разорвал рубашку Константина и огнем ожег плоть.
Это была правая рука, но не важно. Боль, казалось, подхлестнула его разум, пославший сигнал телу, что или он быстро войдет в ритм, или умрет в луже крови на натертом до блеска полу в доме Монфора.
Константин знал, что Трент — фехтовальщик, в юности он страстно этим увлекался, Трент фехтовал во французском стиле, а сам он предпочитал итальянский. В мастерстве они почти равны, но Трент был пьян и ужасно зол, а потому начал совершать ошибки. Константин сохранил холодную голову и затеял долгую игру, намереваясь измотать противника.
Он сражался, отвлекшись от крови, пропитавшей рубашку, от боли, от гнева. Когда появлялась хоть какая-то мысль о Джейн, Константин прогонял ее. Ему нужен весь его ум и вся воля, чтобы выжить.
И все его мастерство, чтобы найти провалы в обороне Трента, выбрать точный момент, когда можно выбить рапиру из рук противника, не убив его.
Не убить Трента оказалось гораздо труднее, чем он думал.
К счастью для Константина, выносливость Трента не соответствовала его мастерству. Вскоре Константин заметил ошибки и заминки.